только по причине их опасности для его карьеры и свободы, а не из-за моральных принципов. Доходов от совместного бизнеса с женой Федотова вполне хватало на безбедную жизнь, и рисковать карьерой он не хотел. Поэтому все сомнительные предложения он категорически отклонял, намекая на особый контроль за деятельностью порта.
На работе Волынский проверил, нет ли у них на таможенном посту каких-то значимых задержаний или чего-то такого, что могло бы спровоцировать похитителей. Все было спокойно. Лишняя коробка мандаринов или незаявленный алкоголь в кабине водителя явно не были причиной для шантажа. «Значит, могут потребовать что-то пропустить». Одним из принципов таможенного контроля является выборочность, и любому сотруднику намного проще просто отвернуться от чего-то, чем вернуть уже задержанное. Поэтому Волынского не слишком пугала перспектива пропустить что-то незаконное. Он знал, что правоохранительным органам очень сложно доказать в этом случае умысел или даже халатность.
«Кто же это может быть?», – было его следующей мыслью. Классических контрабандистов в полном смысле этого слова Волынский не знал. Двадцать лет назад, только начиная карьеру таможенника, он видел, как авторитетные предприниматели о чем-то договариваются с его начальством. Как правило, это был фиксированный таможенный платеж в зависимости от размера машины или возможность пропустить автомобиль «под палку», не проверяя содержимое. Раз в месяц мошенники сдавали какую-то партию и продолжали «хулиганить», так на профессиональном жаргоне называлось незаконное перемещение товаров. Но годы шли, силовые структуры крепчали, и контрабандисты перестали «заявляться», то есть заручаться согласием контролирующих органов на те или иные проделки.
– Зачем мне это? С таможней порешай, с прокурорскими договорись, ментам занеси, чекистам подмигни. Никаких заработков не хватит. Проще бывшего таможенника нанять, и он эту вашу «систему управления рисками» вокруг пальца обведет, – говорил последний из известных ему контрабандистов, промышляющий на погранпереходе в Грузию.
Сейчас Волынский не знал никого в городе, кто мог бы решиться на такое масштабное преступление, как похищение дочери начальника таможенного поста. «Почерк не местных. Москва может или Питер?», – размышлял он. Но здравых идей у него не было, слишком мало вводных. «Знать бы, что они хотят провезти, тогда было бы понятнее, кто это»
Только сейчас Андрей задумался о том, что может потерять дочь. Пару раз, когда Нина была совсем маленькой, у него было похожее чувство при ее болезнях, но тогда всякий раз появлялись врачи и успокаивали его, что это обычный грипп или энтеровирус. Теперь же прошло уже полдня, а требований от похитителей не поступало, потому Волынский сильно нервничал. В попытке успокоиться он допил початую бутылку виски, но это не сильно помогло. Всю ночь Андрей ворочался и проснулся рано утром, задолго до звонка будильника.
Поспать еще не получилось. Он без аппетита позавтракал, отказался от традиционной пробежки, и ни свет ни заря поехал на работу. Там Волынский пытался погрузиться
