жить со мной. Ничего же не поделать, верно? Кроме меня, у тебя никого нет, – ответил он, заводя двигатель.
Тут же, словно дождавшись подходящего времени, с неба хлынули плотные струи дождя.
– Дядя, где же ты был все это время?
Грузовик, дребезжа, выехал со стоянки.
– Готовился открыть бизнес.
– И какой же?
– Магазин всякой всячины.
– А что это за магазин?
– Магазин, в котором продается что угодно. Неизвестно, чего захотят люди, – нужно было подготовить заранее много разных вещей. Я ездил покупать товары. А теперь нужно построить склад на заднем дворе.
Дворники смахнули дождевую воду с лобового стекла, и в нем отразилось дядино лицо. Для человека, потерявшего мать и брата, он выглядел пугающе спокойным. От бессилия я подняла ногу и пнула по приборной панели. Мне стало невыносимо тревожно от того, что теперь я должна была жить с мужчиной, который оставил маленькую племянницу, только что лишившуюся родителей, в полном одиночестве и исчез.
– Почему только ты вернулся живым? Почему? – крикнула я.
Дядя остановил машину на обочине, поднял к лицу толстые ладони и начал бить себя по щекам.
– Это я во всем виноват.
Шлеп! Щеки мгновенно покраснели.
– Мне правда жаль.
Шлеп! Мелкие кровеносные сосуды лопались, на коже выступала багровая паутина.
– Я не должен был возвращаться.
Шлеп! Глаза покраснели, губы потрескались.
Шлеп!
Я топнула ногой, будто пытаясь противостоять дяде, и он тут же перестал давать себе пощечины. Кто-то постучал в пассажирское окно.
– Чон Джиан! Почему ты не ходишь в школу? Мы даже думали, что ты переехала.
Это был сын владельцев фотостудии Чонмин, с которым мы учились в одной школе. Его мать, стоявшая рядом с зонтиком для гольфа, приветственно моргнула. Дядя, прикрывая покрасневшие щеки, опустил стекло.
– Чонмин так соскучился, что даже письмо написал, – сказала женщина, искоса взглянув на лицо дяди.
– Я не могла прийти… Была занята в дядином магазине всякой всячины.
Я сама не поняла, почему сказала, что забросила учебу из-за магазина, который еще даже не открылся. Но Чонмин и его мать, похоже, поверили.
– Ты посмотри: Джиан старается, помогает дяде в его работе. А ты даже стакан воды сам себе принести не можешь, все мать должна делать. Вот Джиан – умница.
Пока мать Чонмина болтала, дождевая капля скатилась с ее зонтика и упала мне на лоб. Чонмин, недовольно покосившись на нее, сделал шаг назад.
– Чон Джиан, завтра обязательно приходи. Хорошо? Если ты не будешь ходить в школу, я тоже не буду – вот так!
Чонмин помахал мне рукой. Я забыла, что ему ответила. Но, как ни странно, в моей памяти ясно отпечатались влажный воздух ранней осени, запах земли и образ мальчика, размахивающего
