Наруто.
Маша оглядывается: поблизости никого. Она берется двумя пальцами за краешек маски. Видит… то, что видит. Пытается улыбнуться в камеру. Бледные губы не слушаются.
Чудес не бывает.
– Д-держись, – говорит Маша неизвестно кому.
004. Freak out
Ее шаги далеко разносятся по коридору.
Парни у дверей кабинета о чем-то переговариваются. При виде Маши они умолкают.
Крис сползает с подоконника. Неуверенно улыбается.
– Ты тоже на прослушивание? – спрашивает она.
Маша кивает.
– На фоно? Или к народникам?
– Мне все равно куда, – говорит Маша. – Но вообще хотелось бы на эстрадный вокал.
Здесь Крис не выдерживает:
– Самое то. Классный look. И чего, вот прямо так сквозь тряпку и будешь петь?
Маша не отвечает на такую наглость. Холодно смотрит на нее темными глазами. Парни в стороне переглядываются.
– Я всегда в маске, – говорит Маша. – Можешь хоть как это называть. Мне все равно.
Крис начинает краснеть (рыжие легко краснеют).
– Сорри, если обидела, – говорит она негромко. – Меня зовут Крис. Это для своих. Для чужих – Кристина.
– Я – Маша. Примерно для всех.
Они продолжают пристально смотреть друг на друга. Крис ловит себя на мысли, что ей хочется… да, ей хочется сорвать с этой Маши-Уэнздей ее странную маску. И понять наконец, кто она на самом деле. Смеется она над ними над всеми или нет? Издевается?
– У тебя же были косички, – вдруг говорит Крис. – Ну… я сверху видела.
– Я знаю, что ты видела. Я тоже видела. Твое лицо в окне.
– Поэтому и расплела?
– Нет. Просто надоели.
– Так-то тебе лучше без них. И без маски, наверно, тоже. Я это имела в виду.
– Товар лицом? – усмехается Маша.
– Тебе Бессонов тоже эту хрень прислал? – Крис улыбается, хотя и немного нервно. – Это у него такой нетривиальный способ подката. Все говорят.
– Не люблю такие подкаты.
– А какие любишь?
– Никакие не люблю.
Крис хочет что-то сказать, но тут дверь аудитории распахивается, будто ее пнули изнутри. Оттуда вылетает парень-вокалист. От злости красный, как рак.
– Имел я вашу культуру, – бормочет он, ни на кого не глядя. И спешит прочь по коридору, все ускоряясь.
Взамен в дверях возникает Филипп Филиппович Бессонов, высокий, вальяжный, в тонких очках и с длинной художественной шевелюрой, зачесанной назад. Как говорят злые языки: молодящийся фрик.
Он доволен собой. Он оглядывает собравшихся. Его взгляд рассеянно скользит по мальчишкам и спотыкается на Маше с ее черной масочкой. Что-то новое загорается в его глазах: любопытство? Тревога?
– Та-ак, Мария Талашева здесь, – говорит он (а Крис узнает машину фамилию). – Пре-вос-ход-но.
