или большое село?
– Есть, ваша милость, – слабым голосом отвечает слуга, держась за голову. – Паронил называется, четыре тысячи жителей, полтора дня пути до него по этой дороге.
Ну, четыре тысячи – это уже настоящий город для средних веков, там закон должен поддерживаться постоянно.
– А господин имперский судья там имеется?
– Наверно, господин воин!
– Вот, туда и поедем. Там-то слово уважаемого воина будет значить гораздо больше, чем слова напавших на его повозку, него самого и его слугу бандитов.
Потом я убедительно доказываю мужику, что для самурая, то есть воина в почетной отставке, нет вообще никакой разницы, куда именно ехать за справедливостью.
– Есть только путь длиною в жизнь, и с него нельзя сойти, – привожу его в замешательство непонятными словами.
Придется ему все еще раз наглядно разъяснить, а то что-то он тупит и не понимает ничего, что влипли его братья по самое не хочу. Как все это звучит в моем изложении, а больше здесь ничего и не требуется для правосудия.
Такие здоровяки смогут много руды рубить на рудниках или с большой силой крутить ворот с клетью в шахте.
– Я разбойников обезоружил, арестовал своим правом и данной мне обязанностью так поступать самим Великим Императором Плугиным Шестым. Кто ты такой, чтобы спорить с императором? – нагоняю я страху на мужика.
– Теперь сопровождаю к месту вынесения приговора. И все дела! Куда хочу, туда и сопровождаю! Это только мне решать! Что они будут есть и где спать? Да в канаве полежат связанные, а что есть – не мое дело! Поголодают немного, пару дней всего-то, потом их определят на каторгу, а там вволю накормят плетью! Мое дело – арестовать и сопроводить! – выступаю я таким тупым служакой.
Еще с полчаса переговоров с демонстрацией заряженного арбалета всем троим родственникам, что попытка к бегству будет сурово пресечена путем нанесения ранений в отдельные члены, приводят наш диалог к тому, что хозяин постоялого двора признает свой личный долг передо мной выкупить родню из-под ареста.
Братаны пока сидят на обочине дороги, это уже по моему приказу и угрозе отвесить еще по головам. Сидят и руки свои могучие напрягают, но хорошую веревку, завязанную уже опытным в этом деле воином, так просто не порвешь.
Дело это такое немного скользкое, за личный урон я могу денег взять, а вот за побои своего слуги уже нет, насколько я помню, согласно замысловатым уложениям местных законов. За это отпустить здоровяка может только сам Ветрил или судья, но понятно, что это не очень серьезные мелочи для заключения соглашения между всеми сильно заинтересованными сторонами.
Организатор погони сильно заинтересован выкупить братанов, я же хочу получить достойное финансовое возмещение за нападение на меня и нанесение серьезных побоев моему слуге.
Мы все же направляемся не спеша в сторону города, а хозяин спешно нахлестывает лошадь к себе на постоялый двор.
Договорились, что
