не ушла. Но, несмотря на молодой возраст, Митька уже был запойным пьяницей, и пить начинал прямо с раннего утра.
– Сонь-ка-а-а!
Опять?
– Что, тёть Лен? – выскакиваю из коровника и мчусь к дому.
Эффект дежавю какой-то!
– Долго ты будешь возиться? – женщина опять поджимает губы, и меня повторно накрывает.
Это тоже уже было! Моя жизнь последние пять лет вообще сплошное дежавю – как заевшая пластинка. Крутит на одном месте, аж зубы уже сводит, а выскочить из колеи никак не можешь.
Но я смогла!
Мама недаром говорила, что я очень умная. Окончив школу почти на одни пятёрки, я поступила в институт на экономический факультет. На бюджет.
Институт находится в областном центре, общага предоставляется бесплатно, плюс ещё мне на днях исполнилось восемнадцать. Поэтому тёть Лена уже считает меня отрезанным ломтём и, ничуть не церемонясь, выжимает последние соки.
– Неси Митьке обед! – она вручает мне небольшую корзинку. – И воды набери! Балбесина!
Последние слова женщина бурчит уже мне в спину, потому что я быстро ухожу от неё по тропинке.
До начала учебного года осталось две недели. Всего потерпеть-то чуть. И всё. Свобода! От тяжёлой работы, постоянного бурчания тёть Лены, недовольного взгляда дядь Лёвы, пьяного мата Митьки и вообще всей этой деревенской жизни. Как ни крути, а я человек всё-таки городской.
Митька спит. Это я слышу ещё на подходе. Ориентируясь на его богатырский храп, подхожу к небольшой рощице.
Ну да, так и есть. Лежит на траве, раскинув руки. Рядом валяется пустая бутылка. Ещё и часа нет, а он уже ноль-пять всосал. И рогатая скотина бесконтрольно разбрелась, кто куда.
Подхожу, аккуратно толкаю алкаша ногой.
– Мить! Я тебе поесть принесла.
Ноль эмоции.
– Мить! Тёть Лена обед передала! – говорю громче.
С тем же успехом.
Отставляю корзинку, присаживаюсь на корточки. Толкаю руками в грудь.
– Мить! Ты есть будешь, или я пош… Ох!
Мгновенье, и уже не Митька, а я лежу на траве. А этот дуболом навис надо мной и щупает везде, где только можно, – смысле, нельзя! Нельзя!!! – и при этом даже глаза не открыл.
– Мить, ты что, сдурел? – визжу. – Отпусти, придурок! Я тёть Лене скажу! Помогите! А-а-а!
Кто б меня ещё слышал? В округе никого. Только я и этот озабоченный сверху. Навалился своим телом, дышит перегарищем в лицо, а руки так и шарят по мне.
– Отвали, козёл! – ору не своим голосом, когда он начинает задирать юбку.
Бесполезно! Это как на стену орать. Но у стены и то мозгов больше, а Митька, к тому же, в дульку пьян.
Пыхтит как паровоз, слюнявит мою шею. А я даже по морде ему дать не могу – мои руки зажаты над головой его стальной лапой. Вторая лапа задрала юбку уже почти до груди, и я чувствую, как ниже поясницы зудит. Значит, сейчас случится
