отметил, что кожа отозвалась мурашками, а она сама подвинулась чуть ближе ко мне: – В камере рану зашили и обрабатывали, хоть и не каждый раз. Это помогло не допустить осложнения…
Вновь неловкая тишина. Я видел, как она словно прощупывает почву и раздумывает над тем, как продолжить рассказ, и решил лишь молчаливо дождаться, не останавливая касания кончиками пальцев.
– Он оглушил меня. Тогда на форпосте, – отрывисто вздохнув, тихо начала Грейс, отведя глаза, но не убирая свою обнаженную ногу из-под моей руки. – И я очнулась уже в Верховном суде. Прошла через сущий ад, каждый день думая, что промазала и убила тебя.
Я затаил дыхание, слушая.
– Он не приходил. Долго не приходил. Пока за несколько часов до суда не заявился. Сначала я не могла отбиться…
Её глаза наполнились слезами, которые не пролились, и я начал жалеть, что не остановил этот разговор. С другой стороны, я хотел всё узнать… Мы должны обсудить. Это будет моим клеймом, пока не доберусь до Томаса.
– …потом я успела заметить оставленные охраной столовые приборы. Схватилась за нож, попробовала отбежать, чтобы метнуть в Тома. И он ушёл… Точнее, убежал… – Грейс всхлипнула, но улыбнулась мне: – Представляешь? Аж пятки засверкали.
Я не мог ответить ей тем же, потому что каждое сказанное слово врезалось в меня с прочерченным шлейфом огненных букв: «убить ублюдка», «убить ублюдка»…
– Мне было очень страшно, Норд… – улыбка сползла с покрытого полутьмой лица, когда её губы еле слышно пробормотали это напоследок.
Остановив движения по её коже, я ринулся вперёд, сгребая Грейс в крепкие объятия. Она уткнулась в шею, горячо дыша, а я зарылся обеими ладонями в её, увы, уже не пахнущие, как когда-то, мятой влажные волосы. От них сейчас исходил запах цветов.
– Я такой мудак, Грейс, – лихорадочно стал говорить ей на ухо, не анализируя слова и отдавшись на волю чувствам, прорвавшимся наружу, – Я такой, блять, мудак…
– Нет-нет… Я знала, что, когда ты узнаешь о случившемся, сильно рассердишься. Я знала. Не вини себя. Я предугадывала такую реакцию.
Твою мать. Она ещё и оправдывала моё поведение.
– Надо было выслушать тебя. По-нормальному выслушать, когда мы были в пещере. Выслушать и понять. Блять, я попросту не сберёг тебя…
Я хотел прижать её к себе ещё ближе, но Грейс сама вытащила руки и обвила ими мою шею. Поймав её во всю разгорающийся взгляд и опаляющее дыхание ртом, я провёл кончиком носа по её. Теперь между нами витали заряды тока – я слишком хорошо помнил, что это означало…
Грейс осторожно приникла к моим губам, игнорируя их шершавость от сухого ветра погони. Игнорируя боль в собственных. Невинный поцелуй с лекарственным привкусом мази поднял во мне невероятных размеров волну возбуждения. А когда она, приподняв край ночнушки, перекинула одну ногу и оказалась сидящей на мне, я чуть было не зарычал в голос.
– Грейс, милая… – сквозь пелену
