никак не место.
При упоминании своего имени спаситель Арчибальда-Грыжи привстал и слегка поклонился. Джош ответил ему тем же. Тогда господин Трэйтор вскочил и, расшаркавшись, подмел петушиным пером своего берета сомнительно чистый пол трактира. Откуда бы ни взялся этот удивительный господин, в свободное время спасающий воров от петли, – он был сама вежливость.
– Кончайте любезничать, парни, – буркнул один из дружков Грыжи, жилистый детина со шрамом на помятом лице. Имени детины никто не знал, и он любил, когда его звали просто и незамысловато: Сундук. – Не сегодня, так завтра, а петли не миновать!
Чем-чем, а тактом Сундук никогда не отличался.
– Да ладно тебе, Сундучище, – махнул на него рукой Джош. – Интересно все-таки, как это господину Трэйтору удается вытаскивать людей из тюрьмы? Он, часом, не колдун?
Грыжа невольно вздрогнул, разлив вино себе на колени, а Джон Трэйтор еле заметно поморщился.
– У господина Трэйтора хорошие связи, – сбивчиво заговорил Арчибальд, комкая в своей медвежьей лапе краюху ржаного хлеба и засыпая пол вокруг себя крошками мякиша. – Кроме того, внушительная сумма денег, которую пришлось внести…
Джош посмотрел в глаза Шварцу и понял, что тот врет. Врет глупо и неумело. Грыжа поспешно отвел взгляд и умолк на середине фразы.
– А что ты, Джош, невесел? – спросил он, стремясь хоть как-то выпутаться из неловкого положения и перевести разговор на другую тему. – Дела не идут или женщины не любят?
– Марта умирает, – это выплеснулось само, непроизвольно, как кровь из раны. – Умирает. Лекарь сказал – не больше трех дней осталось…
Над столом повисло угрюмое молчание, даже Сундук захлопнул пасть и уставился в стол – и сбивчивый шепот Молчальника услышали, кажется, все:
– Я бы за нее… душу не пожалел… Я бы…
Джош уронил голову на руки и словно издалека услыхал сдавленный голос Арчибальда Шварца, которого теперь венские воры будут звать Висельником целых полтора года, до дня его внезапной смерти от апоплексического удара:
– Ты, парень, думай, что говоришь! Душу, ее… ее, это самое…
Грыжа явно хотел сказать что-то еще, но поперхнулся, закашлялся и умолк.
Джош плохо помнил, что было дальше. Он долго пил, не пьянея, чуть не подрался с Сундуком, но их вовремя растащили, потом Молчальник стал отвечать на вопросы собутыльников по-подгальски, удивляясь их непонимающим физиономиям и время от времени ловя на себе пристальный изучающий взгляд Джона Трэйтора. Наконец приятели Грыжи куда-то исчезли, следом за ними нетвердой походкой покинул трактир и сам Грыжа, и они с Трэйтором остались за столом вдвоем.
Похожий на испанца человек со странной английской фамилией отставил в сторону кружку с вином, и Джозеф, предчувствуя что-то смертельно важное, сделал то же самое.
Отрезвление ударило неожиданно и коварно, словно нож в спину.
– Итак, вы говорили,
