сделать? – тихо спросил он, укладывая графиню поудобнее и приступая к оказанию ей помощи.
– Не отдавайте ему ребенка.
– Не смейте шептаться! – заорал граф громовым голосом, помешав мэтру Бовулуару расслышать еще какое-то слово, произнесенное несчастной женщиной. – А не то читайте себе отходную, – добавил сеньор, стараясь изменить свой голос.
– Кричите во весь голос, – сказал лекарь роженице. – Кричите, черт побери! У этого человека есть превосходные драгоценные каменья, мне они подойдут не хуже, чем вам! Ну, мужайтесь, мужайтесь, голубушка!
– Эй, легче, легче! – снова послышался голос графа.
– Да он, никак, ревнует! – откликнулся акушер тоненьким ехидным голоском, который заглушили крики графини.
К счастью мэтра Бовулуара, природа проявила милосердие. Недоношенный ребенок появился на свет Божий таким тщедушным, что причинил матери не так уж много страданий.
– Клянусь чревом Пресвятой Девы, – воскликнул любопытный лекарь, – а ведь это, пожалуй, не преждевременные роды!
Граф в бешенстве затопал ногами, так что задрожали половицы, а графиня ущипнула лекаря.
«Ах, вот в чем дело!» – подумал Бовулуар.
– Значит, надо, чтоб это были преждевременные роды? – еле слышно спросил он графиню, и она кивнула головой, как будто не смела выразить свою мысль словами.
– Мне все еще неясно… – рассуждал лекарь.
Как всякому искусному акушеру, Бовулуару не трудно было узнать, что перед ним женщина, впервые «попавшая в беду», как он говорил. Хотя стыдливость и неопытность, сквозившие в каждом жесте графини, открыли ему ее целомудренную чистоту, хитрый лекарь воскликнул:
– А вы, сударыня, так ловко рожаете, будто всегда только этим делом и занимались.
Граф сказал тогда с ледяным спокойствием, более страшным, чем гнев:
– Дайте сюда ребенка.
– Не отдавайте ему, ради Господа Бога не отдавайте! – взмолилась мать, и почти звериный ее крик пробудил в добром и мужественном сердце низенького костоправа сострадание, привязавшее его больше, чем он сам думал, к этому высокородному младенцу, которого отверг родной отец.
– Ребенок еще не родился. Что по-пустому спорить? – холодно ответил он, заслоняя собою младенца.
Удивляясь, что новорожденного совсем не слышно, лекарь внимательно смотрел на него, опасаясь, что он уже умер. Граф заметил обман и ринулся к постели.
– Лик Господень, пресвятые мощи! Отдай мне его сейчас же! – воскликнул сеньор, вырывая из рук врача невинную свою жертву, издававшую слабый писк.
– Осторожней! Ребенок очень слабенький, он почти без дыхания, – сказал мэтр Бовулуар, ухватив за руку
