нехотя, переместился на потолок. Там он застыл, вися вверх ногами, как будто нашёл своё идеальное укрытие. Его тело неподвижно, лишь глаза медленно перемещались, наблюдая за окружающим пространством.
Тем временем у Элизабет зазвонил телефон. Она подняла мобильник и услышала голос директора Ричарда Трэша, ровный, но настойчивый:
– Фрау Харпер, зайдите ко мне.
Элизабет знала, что директор наблюдает за всем происходящим через камеры. Каждая лаборатория была под постоянным наблюдением – безопасность и контроль утечек информации были приоритетами. Вся работа, включая результаты экспериментов, представляла собой коммерческую тайну. Эти технологии, способные перевернуть представления о медицине и биологии, могли также стать оружием, за которое крупнейшие державы мира готовы платить миллиарды.
Она хорошо понимала, что если эксперимент удастся, проект можно будет выгодно продать. Пентагон, с его интересами в создании солдат будущего, уже был потенциальным клиентом. Но каждый шаг требовал осторожности, чтобы не привлечь лишнего внимания со стороны конкурентов и шпионов, ведь в мире биотехнологий каждая утечка информации могла стоить будущего.
Кабинет Ричарда Трэша поражал своей строгостью и холодной атмосферой. Пол был выложен тёмным камнем, отражающим тусклый свет, который падал с длинных металлических светильников на потолке. Серые стены практически лишены украшений, за исключением массивной картины в чёрно-белых тонах, изображающей крылья ангела, – символ компании Engelsflügel. Широкий стол из стекла и металла занимал центр комнаты, а за ним возвышалось кресло из чёрной кожи, в котором сейчас сидел Трэш. Его фигура, подтянутая и аскетичная, как будто сливалась с этим интерьером. В углу кабинета стоял небольшой стеллаж с книгами по философии, менеджменту и биоинженерии. Это пространство было рассчитано на то, чтобы демонстрировать порядок и контроль, а не комфорт.
Ричард Трэш был доктором философии, но его научная степень никогда не мешала ему быть блестящим управленцем. Его талант заключался в том, чтобы находить деньги, выстраивать связи и делать фирму успешной. Однако Элизабет Харпер – женщина, с которой ему приходилось работать, – была для него головной болью. Её напористость, готовность идти на крайности и полное отсутствие страха перед последствиями порой пугали его. Но он, кажется, догадывался, что двигало ей.
Когда Элизабет вошла в кабинет, Трэш молча бросил на стеклянный стол несколько фотографий. Она посмотрела на них – живая и счастливая девушка на первой фотографии, а затем та же девушка, мёртвая, лежащая в капсуле с трубками, соединёнными с её телом.
– Элизабет, кто это? – строго спросил он.
Она едва взглянула на снимки и ответила спокойно, почти холодно:
– Луиза Харпер. Моя сестра.
– Ваша сестра? – переспросил Трэш.
– Да, – подтвердила она. – Её убили
