Урал, – полковник довольно панибратски похлопал по субтильному серому плечу. – Не ссы, свояк. Когда я тебя подводил?
– Не ори ты на каждом углу про наши родственные связи, – казалось, даже костюм передёрнулся от отвращения. Заместитель нервно заходил по кабинету. – Ты не понимаешь, твоя сестра… моя жена… Короче! Как у вас говорят? Завали пасть? Так вот, ты сделай, пожалуйста, это – завали и никому ничего не говори. Объект должен быть дезориентирован, подавлен. Должен быть готов на сотрудничество на наших условиях, понял?
– Чего не понять, ваше благородие, господин Глинкин, – полковник состроил нарочито-подобострастную физиономию. – Не бзди, Тоник, созреет твой спец, как пионер к зорьке.
– Кто? – Энтони Глинкин выпучил глаза, но потом передумал уточнять, махнул рукой, отпуская собеседника. – Жду тебя, Василий Петрович завтра. Свободен.
Как только за полковником закрылась дверь, Энтони Глинкин – правая рука Президента и главный балабол партии «Справедливая натуральность», кинулся к телефону, набрал три цифры и сказал только одно слово: готово. Трубка легла на стол, заместитель по связям с общественностью сдул воображаемую пылинку с рукава и подмигнул портрету бывшего хозяина кабинета. Скоро изображение заменят…
– Чего это ты глазки царю Цифрасу строишь? – от неожиданности Энтони дёрнулся и сбил со стола пульт вызова охраны. – И чего торчишь у отца в кабинете? Все разошлись, даже Медведь утопал, а ты? Что ты вечно вынюхиваешь, пиджак глаженный?
– Не надо, не надо так грубо, – поморщился Глинкин. – Ты же девушка, Арла. Девушка и дочь Президента. Если не для себя, то хотя бы ради папы веди себя подобающе. Я не вынюхиваю, а провожу необходимую общественную работу.
– Не смеши мои тапки, Тоник! Будешь эту чушь своему безмозглому электорату заливать. Знаю я тебя и таких, как ты, – девушка в сером комбинезоне с лейблом техника сети сверлила зелёными глазами бледнеющего от злости заместителя.
– Арла, – протестующе поднял руки Энтони, – Арла, остановись! Тебе невыгодно со мной ругаться. Только я стою между твоей возможностью попасть на Урал и Президентом. Не тряси ты так своей упрямой башкой! Ты много не знаешь.
– Правда? Просвети меня, – Арла демонстративно уселась на стадионоподбный стол, положила ногу на ногу и изобразила пристальное внимание на не красивом, но миловидном лице.
– Понимаешь, мы где-то просчитались. Очень. Очень-очень, – голос Глинкина выдавал его озабоченность. Такую искреннюю, что Арла перестала выпендриваться и прислушалась. – Мы решили, что матрица как выключатель. Вкл-выкл… Выкл мы сделали, а результат… Цифровики отключились от сети, а вот сама сеть…
– Что? Что сеть? – нетерпеливо наклонилась к Энтони Арла. – Чего завис? Что не так с сетью?
– Она того… – глаза заместителя стали по-детски испуганными. – Короче, сеть вроде как сама по себе.
– Да ладно, Тони, ты бредишь! Это же программа!
