интеллигенции. Привычка. А что?
– Нет. Петербург всегда был городом страданий: пневмонии, крыс, туберкулеза, чахотки, холода, голода и особенно невыносимой погоды. По тем временам нельзя было забыться перед телевизором, в Интернете или с музыкой в ушах. Тепло в доме считалось привилегией. Климат серьезно мучал людей. Добавь к этому блокаду Ленинграда, вычти все преступные элементы и получишь типаж отзывчивых людей, которые не могут выжить без взаимовыручки. Общительность и помощь ближнему – вот суть Петербурга.
– Аж некуда! Деньги – вот вся его суть. Сколько я там бывал, че-то не заметил никаких существенных отличий от Москвы. Разве, что поменьше суеты и, как правильно ты сказала, иногда могут заботливо показать дорогу. Еще, наверное, меньше вероятности, что на тебя без причины наорут. На этом вся культура заканчивается. Убежден, что чем меньше ты доверяешь двум российским столицам, тем быстрее их можно покорить.
– Не буду спорить. Вопрос не в этом, а в том, почему в Питере сохраняется инерция взаимовыручки? Всё упирается в историю. Минимум в эпоху Достоевского и в блокадный Ленинград. Интеллигенция без Интернета, телевидения и доступного образования никогда не оказывала влияния на основную массу населения. Людей воспитывали сложные жизненные обстоятельства.
– Вот именно что всего лишь инерция взаимовыручки. Современные петербуржцы в каком-то смысле ее заложники. Как по мне так любая культура составная часть духовности. Духовность – это самоотдача. Если хочешь – жертвенность. Культура без духовности – лицедейство.
– К сожалению, ты прав. Тут нечему удивляться, зеленые рептилии искажают суть вещей. Сегодня культура заканчивается там, где она противоречит личной выгоде. Раскольников провожал Мармеладова с полной самоотдачей, всё закончилось тем, что он пожертвовал незнакомцу деньги, которые нужны ему самому.
– Если уж на то пошло, ты поняла, почему американцы все время улыбаются как Гарольд? Что за культура?
– Хмм, ты видел знаменитую фотографию «Поцелуй на Таймс-сквер»?
– Конечно, видел. Веселенькое фото. Надеюсь там не ты?
– Хи-хи, нет, я только в спутниках. Фото вдвойне веселенькое. На втором плане слева улыбается другой моряк. Он улыбается искренне, потому что ему весело, как и всем вокруг. В твоем измерении были времена, когда американцы не пили антидепрессантов, им просто было весело от жизни. Они радовались не только по случаю, их радовали перспективы. Страна делала индустриальный рывок, там даже не менялся политический строй. Рыночные отношения и законы повсеместных запретов еще не успели установить свои порядки. Америка улыбалась. Искренне улыбалась. Как Гарольд.
– Удивительно, я, конечно, не сексист, но таких рассудительных, при этом красивых девушек еще не встречал. Ух ты! Кажется, мы уже приземляемся в ту самую настоящую Америку неизведанного для меня измерения. На космической станции Маршалла нас кто-нибудь ждет?
– Нас
