бодрствующее состояние. Его очень небольшие движения пальца усиливались, и его руки начинали ритмично качаться. По мере того как мы присоединялись к издаваемым им звукам, его бормотания превращались в согласованные музыкальны тоны и затем в песни. Он использовал свои руки, чтобы дирижировать нами, в то время как мы присоединялись к нему в пении и мурлыкании веселых детских песенок.
К утру Питер сидел в постели и разговаривал с нами. Его легкие частично очистились. Он немного кашлял и сетовал, что «бутылка слишком мала для духа внутри». Мы были потрясены использованием такого символического языка, поскольку до этого Питер был решительно против психологии или религии любого сорта. Мы видели живот Питера – раздутый сосуд, чересчур маленький для всей жидкости, которую он теперь вмещал. Дух определенно был заточен в теле[5].
«Это не проблема», – сказал Арни. «Просто вытащи пробку!» «А где пробка?» – спросил Питер, на что его тело дало соматический ответ – кашель. Арни сказал: «Пробка у тебя в горле. Просто вытащи ее!» Глаза Питера расширились, и он начал улыбаться. Внезапно он начал визжать, и выть, и вопить, и петь, издавая всевозможные звуки, которые были слишком громкими для тихой ночной атмосферы больничной палаты. Дух вырвался из бутылки, и вскоре после этого его почки снова стали действовать.
Время шло, Питер обнимал всех нас и был переполнен нежными словами, заверяя нас, что все хорошо и что с нами будет все в порядке. Этот человек, который был таким застенчивым, теперь говорил о любви и вечности и успокаивал всех нас. Медсестры и врачи входили в палату и были потрясены. Предполагалось, что Питер должен был умереть прошлой ночью. Теперь он утешал медицинский персонал и благодарил их за их заботу!
Помню, у меня было чувство, что я нахожусь в присутствии некой святой личности, кто не только чудесным образом восстал из своей комы, но стал учителем любви, исцелявшим всех вокруг него. Питер говорил, что собирается продолжать учиться, и тут же – что мы должны позаботиться о его жене. В палату зашел врач, который накануне сказал мне, что Питер умрет этой ночью. Он запинался и выглядел потрясенным. Он мог лишь качать головой и говорить, что медицинская наука не может объяснить то, что происходит.
Наконец, мы с Арни должны были идти домой спать. Позднее в тот же день мы узнали, что после вечеринки с семьей с апельсинами и темным пивом, которого он потребовал, и целительного общения с Сэнди, и после разговора о любви и жизни Питер мирно и без боли умер во сне.
Моя работа
Эта ночь изменила мою жизнь. Я была ошеломлена глубиной и возможностями человеческого существа, которые намного более удивительны, чем я когда-либо предполагала. Моим единственным желанием было, чтобы я могла сохранять это осознание и не погружаться снова в обыденную жизнь, где сновидения и внутренние переживания имели лишь мимолетное значение. Я сознавала, что независимо от того, в каком физическом или психологическом состоянии
Arny Mindell [The Dreambody] calls this phenomenon the “dreambody”; the mirror experience between dream imagery and body experiences.
