уже кричала. – Для кого, спрашивается, воздушная тревога?!
«Внимание! Внимание! Граждане, воздушная тревога! Воздушная тревога!» – повторял голос из репродуктора.
– И днем покоя не дают! – Елена Константиновна встревоженно осмотрелась. – До метро добежать не успеем…
– Давай в подвал! – нашла решение Надя.
На двери подвала они увидели огромный амбарный замок.
– Это еще что за новости?! – возмутилась мама.
– Я видела, как вчера инвентарь привезли, – вспомнила Надя. – Вот и заперли.
– Инвентарь?! – Женщина была настолько ошарашена, что застыла на месте.
Выход подсказал Женя, появившийся неожиданно:
– В двадцать пятом доме подвал открыт! Я проверил!
– Надежда, быстро за Женей! – скомандовала мама. – Я за Пашей – и к вам!
Она скрылась в подъезде. А Женя, схватив Надю за руку, стал тянуть ее в сторону соседнего дома. Девушка неохотно подчинилась. Последнее, что она увидела перед спуском в подвал, это то, как футболисты неторопливо расходятся.
Налет на этот раз продолжался недолго. Через час уже объявили отбой воздушной тревоги.
2
Дома Надю ожидала настоящая взбучка. Дело в том, что, уходя к подруге, она искала в книжном шкафу томик стихов Есенина, изданный в начале двадцатых годов (после смерти поэта его стихи оказались под запретом), и второпях раскидала по дивану, по столу и даже по полу книги. Она надеялась убраться до возвращения мамы, которая терпеть не могла беспорядка в доме, а к книгам у нее было особенно бережное отношение.
Высказав всё, что думает о дочери, Елена Константиновна стала расставлять книги в строго определенном порядке: словари – к словарям, прозу – к прозе, стихи – к стихам. Произведения зарубежных авторов стояли на отдельной полке. А Надя сидела на стуле и с виноватым видом, шмыгая носом, пришивала рукав к своему пальто.
– Нет, я понимаю – коньки или лыжи, но футбол для пятнадцатилетней девушки! Комсомолки!
– А при чем тут комсомол? – Надя не собиралась давать себя в обиду. – Что, комсомолкам в футбол играть нельзя?
– Играть в футбол можно, но бегать по двору в разорванном пальто совсем не обязательно! – Елена Константиновна никак не могла найти полочку в своем сознании, куда она могла бы поставить сегодняшний поступок дочери.
– Да что тут понимать? – На пороге появился Пашка, тринадцатилетний Надин брат, с краюшкой черного хлеба с солью. – Влюбилась она в Юрку Панкратова. Вот и выкаблучивается перед ним.
Надя показала Паше кулак, густо покраснела и склонилась над шитьем.
– Влюбилась?! В Юрку?! – Елена Константиновна от неожиданности поставила словарь немецкого языка вверх ногами. – Я думала, тебе нравится Женя. Очень, кстати, приличный молодой человек.
– Не… Ма, у тебя превратное представление! – встрял в разговор Пашка.
– Надя,
