я буду разбита, меня можно восстановить, а узы разрушить нельзя.
Тени под его глазами становились всё глубже, и хотя отец старательно скрывал перемены внешне, мы с Элизбет особенно остро замечали изменения в нём. Замкнутый, малоразговорчивый, после гибели матери он избегал высшего света, как только мог, и часто уединялся в её любимой оранжерее.
Хранитель без своей ведьмы иссушается и умирает в течение десяти лет, погружаясь в безмерные душевные муки и внутреннюю агонию. Отец, однако, упорно боролся. Прошло два года, и лишь богам известно, когда он покинет нас. Мы полагали, что готовы к этому… Нет, притворялись готовыми.
На самом деле, Элизабет, осознав всю тяжесть ситуации, превратилась из заботливой сестры в тирана, которому по плечу всё, стремясь уладить все дела как можно скорее, чтобы отец отошел со спокойством в забвение.
Легкая тишина, повисшая в карете, оказалась тяжела, заполняя пространство, словно невидимая преграда.Собственное нежелание подчиняться планам отца наряду с предчувствием, что затея со встречей неизбежно даст трещину, угнетали меня. Отец продолжал хмурить брови.Сестра же, напротив, расцвела. Казалось, для нее подобные интриги были лишь забавной игрой, светской игрой, в которой она умело расставляла фигуры на доске, пока я оставалась пешкой, разрывающейся между долгом и свободой.
Ясная грань луны вдохновляла меня на размышления, и, свернувшись на краю кровати, я не торопилась раздеваться. Хотя хотелось бы смыть с себя некоторые прикосновения ритуальным омовением. Чувства, ставшие клубком, смогут ли когда-то распутаться или со временем только разрастутся?
Порой я ощущала пустоту, прячущуюся за милой улыбкой, которую все от меня ожидали. В груди словно давно возникла бездна, не заполняемая ничем, и особенно ночью это щемящее чувство превращалось в невозможность сделать глубокий вдох.
Сколько раз я мечтала стать кем-то другим, столько, сколько меня сравнивали с матерью или сестрой. Как хочется, чтобы они перестали видеть во мне лишь её продолжение и навешивать свои ожидания. Эти ожидания, касающиеся того, какой я должна быть, удушают меня.
– Мисс Аннабет? – нарушила тишину служанка Мари. – Помочь вам приготовиться ко сну?
– Уходи, – прошептала я, давясь горечью в виде слёз. – Мне не нужно…
– Ваш отец просил передать, что через три дня вы отправитесь на ночную охоту.
– Прочь! – с неожиданной резкостью кинула я подушку в её сторону. – Приказов не понимаешь!? Напомнить, кто твоя госпожа!?
Мари тихо сбежала из комнаты, оставив меня наедине с гнетущим одиночеством. Ночная охота, как и многое другое, была частью той паутины, которую отец плёл вокруг нашего рода.Ритуал, когда ведьмы прячутся в лесу, а хранители устраивают на них охоту, словно на добычу. В такую ночь часто устанавливается связь между хранителем и ведьмой,иной раз достаточно лишь одного прикосновения, чтобы соединиться с кем-то. Полагаю, в этом году
