глаза руками.
Меня до сих пор тошнит, когда я об этом вспоминаю. А на прошлой неделе я снова видела все это – во сне. Только в этом сне газелью была я сама…
Никки наконец открывает дверь.
– Ну как? – спрашивает она, стоя в проходе, и встряхивает волосами, демонстрируя свою укладку.
– Отлично, Никки, отлично! – торопливо говорю я. – Но, может быть, все-таки пустишь меня в ванную?
– Смотри, какие прямые! – словно не слыша меня, продолжает хвастаться она. – Нет, этот гель действительно творит чудеса! Ты обязательно должна его попробовать!
– Попробую, Никки, попробую как-нибудь… Ты пустишь меня в ванную или нет?
– Иди, только ненадолго. – Никки все же пропускает меня. – Я еще глаза не накрасила…
Приняв душ, я вылезаю из джакузи и заворачиваюсь в полотенце – махровое, теплое от жары, стоящей в ванной, свежее, приятно пахнущее лимоном – очевидно, Розита постирала его в порошке с таким ароматом. Вернувшись из ванной в свою комнату, я обнаруживаю, что Никки роется в моем шкафу.
– Ты не возражаешь, если я возьму твое новое платье? – заявляет она.
– Разве мама не купила тебе такое же? – спрашиваю я.
– Такое же, да не такое. На твоем рисунок симпатичнее. Эти полоски меня толстят…
– Да не толстят они тебя!
Я вообще не могу представить себе одежду, в которой Никки выглядела бы толще, чем она есть на самом деле. Моя сестренка обладает просто идеальной фигурой – сама стройная, а грудь большая. Парням такие обычно нравятся. Если верить Никки, однажды парни из ее класса даже подрались из-за нее. В отличие от меня, Никки сразу же стала популярна в новой школе. Теперь ни одна вечеринка не обходится без нее.
Однако, несмотря на то, что она никогда не была склонна к полноте, Никки панически боится растолстеть, вечно сидит на диете – как и мама. Сейчас они обе увлеклись диетой под названием «южная», которая, как утверждают они, нынче в моде. И теперь из-за их фантазий вся семья вместо картошки вынуждена есть пюре из цветной капусты и делать вид, что это безумно вкусно.
Никки вынимает мое платье из шкафа и смотрит на ярлык.
– Второй размер… Ну и дистрофичка же ты, Мэл!
Я молча злюсь, хотя, казалось бы, пора уже привыкнуть, что каким боком ни повернусь, для Никки он все равно будет не тот. Сама выглядит как победительница конкурса «Мисс Освенцим», и ей все мерещится, что она толстая, а я, значит, дистрофичка? А если я вдруг пойду с папой и Блейком в «Макдональдс» и наемся там каких-нибудь бигмаков вместо цветной капусты, Никки наверняка станет орать: «Как ты можешь есть такую еду? Да от нее ты станешь как бочка!».
– Никки, – говорю я, – извини, я должна бежать. Меня ждут подруги.
– Подруги? – удивляется она. – У тебя есть подруги? – Но в этот момент мобильник Никки начинает звонить, и она бросается к нему.
У
