Юбка три четверти. К этому богатству прилагалась непропорционально большая грудь, которая делала Есению визуально не устойчивой.
Легенду о «цыганке» в ЛОСе знали все. Есения, несомненно, была центральной фигурой в этом научном заведении. К ней стекалась вся информация, официальная и не очень. Меня, как блатную, сразу приняли и полюбили. Есения взяла меня под своё крыло, мы часто болтали в перерывах от моей напряжённой бухгалтерской деятельности.
Меня посадили в кабинет к главному бухгалтеру. Это был мужчина старше средних лет, в чёрных бухгалтерских нарукавниках, тучный и молчаливый. Рядом с ним всегда лежали огромные счёты с деревянными костяшками. Даже в девяностые это воспринималось как раритет. Точно такие счёты лежали у меня на столе.
Бухгалтера звали Михаил Юханович и, похоже, он был человек целеустремленный. Это выражалось в его стремлении научить меня считать на счётах. Мы повторяли эту процедуру ежедневно. Иногда он выходил из кабинета покурить или на совещание к директору, а я, пользуясь моментом, спала, положив голову на стол. Каждый раз, когда он возвращался, я резко вскидывала голову и делала вид, что работаю.
Конечно, он не в восторге был от «блатной соплячки», которую ему спустили сверху. Но делать было нечего.
Работы он мне никакой не давал. В мои обязанности входило заполнение кассовой книги и выдача заработной платы наличными. В банке с наличкой были перебои, и зарплату нужно было «выбивать». Таджики – народ, коррумпированный от природы. Никто и никогда ничего не получал просто так. Нужны были связи, знакомства и протекции. Весь ЛОС молился на меня в день зарплаты.
– Оля, Олечка, ну пожалуйста, привези денег!
Дважды в месяц, в аванс и зарплату, меня провожали, как на войну. За мной стояли около сотни работников лесной опытной станции: старшие и младшие научные сотрудники, ответственные секретари, руководители отделов и даже дворники и уборщицы. Все в меня верили и ждали зарплату.
Мы ездили в банк с Михаилом Юхановичем на оранжевом «Москвиче» и, если повезёт, то привозили деньги в брезентовом мешке с большим металлическим зажимом сверху.
Везло не всегда, но с моим поступлением на работу стало везти чаще. Сначала я не поняла, в чём дело. Главный бухгалтер составлял ходатайственное письмо директору банка с просьбой выделить наличность для выдачи зарплаты ЛОСовцам. Письмо просил меня передать лично из рук в руки. Директор банка – большой, грузный человек, ещё не старый, в хорошо сшитом тёмно-синем костюме – задавал мне неожиданно много вопросов. Да, я была молодой, симпатичной блондинкой, но поначалу не понимала, к чему он клонит.
Тогда Михаил Юханович стал прямым текстом мне говорить:
– Ты только не перечь ему, улыбайся. Если будет приглашать в ресторан, сразу не отказывай. И проси денег, он это любит.
«Боже, опять! За что мне это? Почему я?» – думала я каждый раз, когда приходилось ехать в банк. Я терпела его сальные шутки и многообещающее улыбалась.
В ЛОСе никто,
