вооруженный аршином, с видом знатока важно расхаживает по только что оконченному, и сам с собой рассуждая, все что-то меряет.
Подозвав его к себе, Петр спросил:
– Давно ли ты, Балакирев, сделался землемером и что ты там измеряешь?
– Землемером я, государь, с тех пор, как стал ходить по матушке-земле, а что я измеряю, то ты сам изволишь видеть.
– Что же такое?
– Землю.
– Зачем?
– Да хочется вымерить по этому фундаменту, какое пространство земли займет Данилыч, когда умрет.
Государь улыбнувшись посмотрел на Меншикова, который от слов Балакирева поморщился.
В один прекрасный день Балакирев как-то особенно долго и колко подтрунивал над Меншиковым, так что князь потерял наконец терпение и хотел поколотить шута. Последний успел убежать.
– Хорошо ты, мошенник, – кричал ему вслед Меншиков, – я справлюсь с тобой порядком! Не только живому, но и мертвому не будет тебе от меня покоя. Даже кости познают мою силу.
На другой день после угрозы Балакирев явился к государю скучный и опечаленный.
– Батюшка-царь, помилуй! – возопил он.
– Что это значит? – спросил Петр.
– Подари свою дубину.
– Изволь, но прежде скажи, для чего она тебе нужна?
– А вот для чего она мне нужна: когда я умру, то велю положить ее с собой в могилу. И знаешь, для чего? Ее очень боится Данилыч, так она защитит меня. А то князь грозит, что и костям моим не будет от него покоя.
Государь улыбнувшись обещал ему подарить свою царскую дубину.
На другой день узнали об этом все придворные, и Меншиков стал обходиться с Балакиревым дружнее и благосклонее.
Князь Меншиков, рассердясь за что-то на д’Акосту, крикнул:
– Я тебя до смерти прибью, негодный!
Испуганный шут со всех ног бросился бежать и,
прибежав к государю, жаловался на князя.
– Ежели он тебя доподлинно убьет, – улыбаясь говорил государь, – то я велю его повесить.
Я того не хочу, – возразил шут, – но желаю, чтоб Ваше Царское Величество повелели его повесить прежде, пока я жив.
В Северный союз против шведского короля Карла XII помимо России вошли Дания, Саксония и Речь Посполитая (Польша). Чтобы не отвлекаться на Крым, Петр срочно заключил с Османской империей перемирие сроком на 30 лет, и уже 19 августа 1700 года объявил войну Швеции.
Но, увы: эта игра Петру поначалу не удалась, подвели союзники: Дания почти сразу же вышла из войны, а польский король Август не сумел взять Ригу. Попытка русских захватить Нарву окончилась полным разгромом. Шведы даже выпустили медаль с изображением горестно бредущего Петра и евангельской надписью: «И плакаша горько, исшед вон».
Однако
