Это как-то успокаивает, и мне приходит на ум, что я ведь ничего не ела с тех пор, как вчера вечером покинула Лондон. Четыре коктейля на голодный желудок – о боже мой! Внезапно возникает непреодолимое желание попасть в туалет. Соседи слишком охотно освобождают проход, поднимаясь и настороженно глядя на меня, пока я протискиваюсь мимо.
В кабинке мерцает тошнотворный люминесцентный свет. В отражении зеркала замечаю бриллиантовые серьги и серьезно подумываю сорвать их и смыть в унитаз. Ха! Принимая во внимание, что этот ублюдок водил меня за нос, они, вполне возможно, поддельные. Люси в небесах с долбаными циркониевыми кубиками. Так мне и надо.
Стюардессы начинают разносить напитки с начала прохода. Рассчитав, что они могут вернуться в бизнес-класс и пропустить меня на мое место, иду им навстречу. Старшая, Фрэнни, кивает младшей, которая оборачивается и, заметив мою персону, снова поворачивается к напарнице и почти незаметно качает безукоризненно ухоженной головой. И эти сучки заставляют меня ждать у туалетов, в то время как сами с ледяными фальшивыми улыбочками обслуживают весь салон, пока, наконец, не доходят до меня, давая пройти. Я в ярости, но не покажу им, что они уделали меня. Возвращаюсь на свое место и понимаю, что мне даже не предложили напитков.
Фрэнни с сообщницей разносят ужин. Жареный цыпленок тощий и неаппетитный, но я так изголодалась, что съедаю его целиком. Даже бисквит с имитацией взбитых сливок проходит нормально. Алкоголь начинает выветриваться. Я чувствую себя изможденной и все еще так сержусь на Джеймса, что трудно дышать.
Значит, он врал насчет измены. Я даже извинилась за то, что подозревала его, не могу поверить! Да как он посмел? Снова представляю Джеймса в постели с другой, но быстро и решительно переключаюсь на то, что чувствую. Проще уж управлять гневом, чем снова расстраиваться.
Мне опять надо в одно место. Стюардессы уже убрали с наших откидных столиков, но еще обслуживают пассажиров в хвостовой части салона. Разделяющая эконом и бизнес-класс занавеска открыта, и туалеты «бизнесе» маняще близки. «Была не была», – думаю я и иду по проходу.
А здесь симпатичнее. У них даже есть крем для рук и цветы.
Стучат в дверь. Что на этот раз? Делаю свои дела так быстро, как могу, в то время как громкость и настойчивость стука все возрастает, и наконец открываю. Опаньки, это суровая подружка Фрэнни. Должно быть, она видела, как я сюда зашла. Вот черт, я даже не успела попробовать крем для рук.
– Мисс, это туалет бизнес-класса, туалеты эконом-класса в другом конце салона, – говорит стюардесса покровительственным тоном.
Я указываю на пассажиров и говорю:
– Не думаю, что кому-нибудь из них надо… Стойте. Это что, телефон?
Бизнесмен-азиат сидит с трубкой у уха, а провод тянется к спинке кресла перед ним.
– Это ведь именно то, на что и похоже, верно? – Я в отчаянии смотрю на собеседницу. – Мне нужно позвонить.
– Боюсь,
