не страдал. Широкая ладонь опустилась на мое плечо, чуть сжав его в молчаливой благодарности.
Я почувствовала, как расслабляется в груди тугой нервный узел. Радость от близости дуального шейда – вопреки всему, живого и почти невредимого – заставляла быстрее биться сердце. Мой шейд ликовал. Хотелось прижаться к Хави, делясь текущей в крови силой, – плотнее, ближе.
Хотелось…
– Хави…
Я повернулась к нему.
Но не успела сделать и шага, как в спину недвусмысленно уперлось дуло плазменной пушки.
Глава 4
От кабинета манна, который, по словам Анхеля, обещал так порезать любого бойца «Механического солнца», кто забредет на его территорию, что потом никакой медик не соберет, я ожидала чего угодно – от подпольной лаборатории, где проводились нелегальные модификации и торговля органами, до бандитского притона, полного кровожадных убийц со скальпелями. Однако к тому, что из катакомб окраинного района мы попадем на верхние этажи элитного небоскреба Центра Абисс-сити, я оказалась совершенно не готова.
Кабинету, куда нас с Хавьером привели молчаливые охранники главы «Хирургов», пожалуй, позавидовал бы не только Ли Эббот, но и некоторые из его вышестоящего литианского начальства. Воздух, простор, дорогая отделка. За огромным, во всю стену, окном виднелись высокие шпили небоскребов. Ярко светило столь редкое в трущобах солнце, а небо, не расчерченное белыми следами ховеров, ослепляло бескрайней синевой.
В первое мгновение это дезориентировало. Но стоило глазам привыкнуть к свету, как стало очевидно – передо мной была голограмма, искусно спроецированная на пустые стены. Своеобразное решение. Если верить причитаниям Никс, трясущейся над нашим переносным голопроектором, дешевле было выстроить полноценный кабинет, чем воссоздать его голографическую копию, обвешав подземный ангар датчиками по самое не могу. Но Дамиана Рохаса, судя по всему, это совершенно не волновало.
Иллюзия была идеальна – даже оранжевое солнце рвано пульсировало почти как живое, мешая сфокусировать зрение на высокой фигуре, сложившей за спиной крепкие руки, у панорамного окна. В глаза бросились белоснежный костюм и непривычно светлые для чистокровного шейдера волосы. На смуглом запястье металлически сверкнул из-под рукава корпус дорогого коммуникатора, выпущенного в ограниченную продажу меньше месяца назад.
«Позер, – мысленно фыркнула я, рассматривая манна сквозь прищуренные веки. – Лишь бы пыль в глаза пустить».
По широким плечам пробежала полоска ряби, и я с удивлением осознала, что и сам Дамиан Рохас – не более чем голограмма. Зловеще молчаливая голограмма.
Что ж, после теплого приема, который оказали нам «Хирурги», этого стоило ожидать.
Солдаты, абсолютно невидимые до самого последнего момента, окружили нас в ту же секунду, как уцелевшие после шиссовой ямы собрались у входа в тоннель пятнадцатого. Сопротивляться было бесполезно – на каждого шейдера «Механического
