пока Кессель вбивался бы в меня с голодным животным рыком.
Воображение и шейд подтолкнули мне эту картинку, расширили, добавив стонов – жарких, страстных. Неужели не хорошо? Отдаться Кесселю ко взаимному удовольствию, напитав энергией обессиленные дуальные сущности. Сделать то, чего уже так давно хотелось, но чему всегда находились отговорки – не то место, не то положение, не тот настрой…
Потянувшись назад, я провела рукой вверх-вниз. За шумом воды послышался приглушенный свистящий выдох, который лишь распалил мою решимость. В конце концов, можно вечно ждать этого подходящего спокойного момента, чтобы сесть и разобраться в себе, своих чувствах и своем втором начале. Но зачем, когда вот же он здесь, Хавьер Кессель, манн, рядом с которым мое сердце бьется чаще, а внизу живота нарастает нервно-приятный предвкушающий спазм. И хочется большего. Хочется позволить себе больше.
Почему бы не сейчас?
С силой, которой не ожидала после долгих недель полубессонных скитаний, я развернулась в руках Хави и впилась в его губы яростным поцелуем. Шейдер ответил с не меньшей страстью. Горячие струйки воды стекали по лицу, мешая дышать, но мы едва замечали их, увлеченные друг другом.
Крепкие ладони подхватили меня под ягодицы, упирая спиной в стену душевой – и совсем, как оказалось, не холодную. Я вцепилась ногтями в широкую спину, выгнулась…
Би-ип, би-ип, би-ип!
Слайд-дверь отъехала в сторону, выпуская наружу пар и впуская холодный воздух и обладателя самого незатыкающегося коммуникатора на всем Абиссе. Недвусмысленная поза, закрытая дверь, намекающая на желание уединиться, и любезно освобожденная койка Анхеля при этом совершенно не смутили. Как я успела убедиться за время совместного существования, деликатность и уважение к личному пространству были ему чужды как таковые.
– Выйди, – не поворачивая головы, бросил глава «Механического солнца». – Считаю до трех. Раз. Два с половиной…
– Хавьер…
И что-то в голосе Анхеля, напряженном и звенящем, заставило нас прислушаться. Старший Кессель выдохнул сквозь сжатые зубы, посмотрел на меня, улыбнулся, криво и немного виновато. Пожав плечами, я расплела ноги, опускаясь на пол, – Анхель есть Анхель, ничего не поделаешь. От гормонов, вброшенных в кровь шейдом, немного потряхивало, и зеленая макушка младшего Кесселя, видневшаяся через плечо старшего брата, вызывала раздражение и стойкое желание отделить наглую голову от бесполезного тела. Судя по тому, как ходили желваки на лице Хавьера, тот думал примерно о том же.
Хорошо хоть, у Анхеля хватило ума дать нам остыть – и даже предусмотрительно швырнуть парочку полотенец из комнаты с раковиной, – а то вторжение в душ реально могло закончиться братоубийством.
Кессель вышел первым. Я следом.
Анхель был взбудоражен – ноздри нервно раздувались, взгляд перескакивал с предмета на предмет, от крепко стиснутых кулаков на мощных руках вздулись вены. По татуированной коже красными гребнями поднимались – и тут же опускались – чешуйки шейда. Не знай
