каждое ее слово имело громадный вес. Детей она воспитывала с истинно китайской строгостью. Если описывать ее методику воспитания одним словом, этим словом будет «сурово».
Жером часто слушал бабушкины сказки – традиционные китайские истории о богине Нуве, починившей небеса, о Чанджи и полете на луну, похищении колокола, пока все закрыли уши, захвате корабля, где находился волшебный меч, о взгляде на небо со дна колодца, об услуге, оказанной отшельником, и много о чем еще. От ее сказок у него словно вырастали крылья, а сердце рвалось вверх, к голубым небесам, перелетало континенты и океаны, следуя за ее мудрыми древними пословицами. Сказать, что с детства Жером проникся китайской культурой будет, конечно, преувеличением. Однако в первый раз, когда он приехал в Шанхай, бабушка велела ему прежде всего купить карту города. Она сказала, что это город, где она выросла. Она обожала его. Бабушка хотела, чтобы Жером прошел по каждой линии на карте собственными ногами – а не проехал на автомобиле. Каждый раз, когда улица заканчивалась, Жером помечал ее на карте красным. Спустя три месяца у него накопилась целая груда мятых, исчерканных красным карт, а еще тысяча фотографий, которые он собирался ей показать.
«К сожалению, ты не добрался до места моего рождения. Это маленькая деревенька на берегах Тайху». Ей не удалось скрыть разочарования, сквозившего в голосе. «Ну ничего. Может, глядя на другие фото, я и сумею не заснуть».
Слова бабушки ледышкой легли на самое дно его сердца. А потом однажды он понял, что ее родина, та деревня на берегах Тайху, где она появилась на свет, является живой частью ее. Это место составляло значительную часть бабушкиной истории, ускользавшую от него, – ее детство и раннюю юность. И теперь он вернулся в Китай, чтобы побольше узнать о ее родных местах.
Пока мы разговаривали, он казался таким мечтательно-сосредоточенным, что можно было подумать, будто Жером слышит, как волны Тайху бьются о берег близ крошечной деревеньки. Сквозь их шум до него доносился смех детей, игравших на пляже. Он слышал звуки бабушкиного детства.
Во время нашего обеда в отеле слово «родина» превратилось в подобие закуски – нет, не закуски, а главного блюда, и даже не одного, а целой их череды.
Глава 2
Древний мост судьбы
Если посмотреть на этот мост издалека, в свете заходящего солнца, он похож на скелет динозавра. Некоторые называют его горбом Ванг По.
Название, «Ванг По», восходит к одной старой женщине – правда, отнюдь не к свахе из истории о Золотом Лотосе. В китайском народном эпосе есть тысячи персонажей, подобных ей. Они семенят повсюду на крошечных ножках-лотосах, перемещаясь между рисовыми полями и огородами, где растут овощи. Вообще, жизнь у них самая обычная – они просто ведут домашнее хозяйство да исполняют повседневные обязанности. А потом вдруг совершают поступок, который производит переворот в их деревенской общине, и их имена становятся легендой на веки веков.
Ванг
