то есть в костюме Евы, каковой носила она в раю, заметьте себе, до грехопадения. По преданию, это происходило во времена Бенвенуто Челлини, а красавица была не кто иная, как старостиха Марина Тартаковская.
И тут, словно из потустороннего мира, донесся негромкий низкий голос:
– Воистину.
Все так и подскочили, Анеля пронзительно вскрикнула и закрыла лицо руками, панна Кордула уронила чашку, вдребезги разбившуюся о пол, словно граната, а один из осколков попал в спаниеля, который тотчас зашелся яростным лаем.
– Господа, прошу прощения, смиренно припадая к ногам вашим, – пролепетал Мауриций Конопка, который в бальных туфлях вновь неслышно приплыл, подобно облаку, и внезапно появился среди нас. – Портрет сей, писанный в полный рост, – тихо продолжал он, – висит в замке, в мрачном, обшитом панелями зале, потолок коего украшает большое панно «Диана превращает в оленя Актеона, заставшего ее за купанием». Старостиха изображена в темном бархатном платье и в польской шапочке с пером цапли. Я видел сей портрет, и, пока я глядел на него, меня не покидало ощущение, будто старостиха не сводит с меня взор, отчего, говоря без обиняков, мне сделалось настолько не по себе, словно мою кожу собрались совершенно варварским образом натянуть на барабан.
– Вполне возможно, – вставил адъюнкт, – в Кракове хранятся различные старинные грамоты, и прелюбопытные, в том числе отчеты о судебных процессах против старостихи Марины, и они свидетельствуют о произволе и жестокости прекрасной вдовы, которая властвовала и вершила расправу в замке Тартаков под стать самодержавной монархине. Однажды ее обвинили в убийстве слуги, а поскольку тот оказался дворянином, в Тартаков для расследования направили королевскую комиссию, но, едва завидев пленительную подозреваемую, судьи были обезоружены, и Правосудие, изгнанное Амуром с розовой ветвью, оставив дознание, вернулось восвояси. Кстати, я слышал, что ныне замок стоит все равно что выморочный.
– Вот как, – откликнулся господин Бардозоский, с удивлением вынимая изо рта янтарный мундштук, – а что же сталось с вдовой последнего владельца, красавицей Зоей Тартаковской?
– В последние годы она жила в Париже, – ответил адъюнкт, – но недавно я слышал, что она умерла.
– Жаль, – пробормотал старик. – Она походила на старостиху Марину, вот только одевалась и причесывалась по нынешней моде, а так была красавица каких поискать.
– Смотри же, не слишком-то предавайся восторгам, – остановила его госпожа Бардозоская.
На некоторое время все замолчали, и тут Манвед внезапно вскочил с криком:
– Я должен туда отправиться!
– Куда?
– В замок с привидениями!
– Что за причуды, – возразила госпожа Бардозоская, – вы же слышали, что там творится – страх, да и только.
– Полагаю, если на это решился господин Конопка, у меня тоже
