точку, но этого было достаточно, чтобы мотылевая шейка коленчатого вала нанесла удар по опустившемуся шатуну, согнув его в дугу и расколов блок цилиндров. Такие последствия были обусловлены тем, что двигатель был снабжен весьма массивным (массой около 2000 кг) маховиком, и в силу своей инерционности он помешал двигателю остановиться в начальной стадии разрушений. Причиной этого происшествия оказался обычный металлический шплинт, назначение которого в данном случае состояло в фиксировании корончатой гайки, наворачиваемой на шатунный болт для соединения между собой двух частей мотылевого подшипника. Отсутствие шплинта предоставило возможность гайке отвернуться и освободить болт от себя. Оказавшись свободным, болт выпал из-под подшипника, и отсюда все началось. Но в основе всего этого лежит некачественное выполнение инструкции по подготовке двигателя к пуску, когда при внимательном внешнем осмотре коленчатого вала и подшипников отсутствие шплинта оказалось вне поля зрения. Небрежность, шплинт и результат.
Вот вам и «мелочь»!
Относительно необходимости точного и полного соблюдения правил и инструкций убедительно свидетельствует и случай, имевший место лично со мной и по моей собственной инициативе.
Во время отработки навыков работы под водой легкими водолазами с использованием спасательного снаряжения, включающего в себя дыхательный аппарат ИСАМ-48, я ушел под воду, включившись в него с нарушением инструкции, без трехкратной промывки (замена дыхательной смеси), исходя из соображений экономии кислорода, запас которого был весьма ограничен, а работа предполагалась кратковременная. Указатель минимального давления на аппарате еще не сработал, хотя от этого баллона уже был израсходован кислород двумя людьми, спускавшимися под воду до меня. В результате допущенного мной нарушения, основанного на благих намерениях, у меня под водой при выполнении работы наступило кислородное голодание, и я потерял сознание. Глубина погружения была малой (около 2,5 м), т. к. работа выполнялась, сидя на подкильном конце. Малая глубина позволяла страхующему водолазу видеть меня, и он обнаружил мое отклонение от подкильного конца. Видя неладное, он немедленно с помощью сигнального конца вытащил меня на поверхность. Меня подняли на борт подводной лодки и сорвали с меня дыхательную маску. После этого сознание ко мне стало возвращаться. Вернулось и зрение. Я с недоумением огляделся вокруг, и увидел группу матросов и дивизионного врача на пирсе, и услышал над собой голос водолазного специалиста дивизиона подводных лодок, мичмана Воробьева, который говорил: «Вот вам наглядный пример кислородного голодания!». Обстоятельства сложились так, что никаких серьезных последствий для моего здоровья не оказалось. При других обстоятельствах последствия могли бы быть трагическими для меня и мичмана Воробьева, который стоял на сигнальном конце, и исходя из того, что у меня все и всегда при погружениях проходило весьма успешно, по этой причине он не собирался
