готов пустить в ход меч, когда те двое подошли к ней. И Повелитель ему, кажется, тоже нравился не слишком сильно. Он будто изображал преданность, но не был предан на самом деле. Возможно, что так он поступал и с ней – лишь изображал дружелюбие, чтобы… для чего это могло ему понадобиться, идей не было. Но Ома понимала, что с ним нужно быть осторожнее.
– Я выяснил, что главный отправил гонца с письмом в Ашхар, – приблизившись к Оме, сообщил Ихе, – и Повелителя зовут Джодок. Успел прочитать, когда главный письмо писал. – Ома нахмурилась и кивнула. Отвечать духу в присутствии Кайдена она не могла. Ихе продолжил: – А еще он должен был привезти к нему твоего отца, потому что сообщил Повелителю, что тот, о ком он писал до этого, оказался бесполезен. И от него пришлось избавиться, чтобы, цитирую: «не допустить того, что случилось в Дипраморе».
Ома шумно выдохнула и сжала поводья, до боли впиваясь ногтями в ладони. Они могли бы сейчас быть вместе, если бы духи не разорвали связь. «Не допустить того, что случилось в Дипроморе», – она сосредоточилась на этом, чтобы не думать об отце и духах. Это могло означать, что даже на их континенте все не так хорошо. И, вероятно, это как-то связано с теми, кто имел дар. В голову пришла совершенно безумная мысль – разговорить Главного, чтобы узнать об этом больше.
* * *
Прошло еще два дня пути. Тело болело невыносимо: и от верховой езды, и от сна на твердой земле. Благо, ночи были теплые, и она спала почти до самого утра. Каждую ночь ей снился дом. Залитый солнечным светом лес, людная деревня, такие родные пыльные дорожки и небольшие дома. Ей снились объятия отца и мягкие, слегка шершавые руки Рут, что сжимают ее ладони. Ей снился Кйал, с привычной усмешкой-полуулыбкой на губах и добрыми глазами.
Каждое утро она просыпалась в слезах. «В Верхнем мире им хорошо. Лучше, чем было здесь», – она успокаивала себя этим. Отец говорил ей как-то, что каждый раз, когда живые оплакивают умерших, у них там, в Верхнем мире, идет дождь. Она не знала, насколько это правда, но все же старалась плакать как можно меньше, чтобы у них всегда светило солнце. Она понимала, что умерших нужно отпустить, но сердце сопротивлялось.
Как-то Ихе, заметив, что она плачет, сказал ей, что у живых всегда есть живые, а у тех, кто ждет своих близких в Верхнем мире, может не быть никого. И тогда ее сердце немного успокоилось: Рут воссоединилась с мужем и сыном, а Кйал был там с отцом и матерью, которая очень долго ждала за чертой своих близких. Их уход из этого мира был концом для их тела, но лишь началом – для их духа. Она вспомнила обещание Кйала: ее там тоже ждали. От этого на сердце было теплее. Но она в Верхний мир не торопилась, у нее было еще много дел здесь.
Сейчас она, как и почти все время пути, ехала, погруженная в свои мысли. Она постоянно прокручивала в голове, как отомстит Повелителю и Главному. Она не заметила, как ненависть к ним и жажда мести начали перекрывать ее скорбь по близким. Она понимала, что это лишь несбыточные фантазии, но это давало ей силы двигаться вперед, а не тонуть в отчаянии и печали. Сейчас она понимала Ихе, который вместо
