У него волосы как солома желтые!
– Не может быть!
– Может! Может! А тебе и Бару подтвердит, да и сам, если захочешь, сможешь посмотреть и убедиться.
И тут Гурант подробно рассказал, как все это было. Хозяин молча слушал. Но по мере продолжения рассказа он все больше и больше улыбался.
– Он хоть что-то понимает? И как его зовут! – спросил Рогул.
– Нет! Ничего не понимает. Мы с Бару уже начали его обучать нашему языку. Так смешно получается. И зовут его странно – Сэр.
– Сэр? Действительно странное имя.
– Ладно! Ты с Бару укутай пришельца вот этим полотнищем и занеси в хижину. Но чтоб никто его не увидел.
Меня занесли в хижину и помогли стать на ноги. Предо мной стоял мужчина ниже меня и лет под 40. Я понял, что он будет играть за главного. Рядом стоял мой знакомый – Гурант. Ну что ж подыграю им, сделаю вид, что я им верю. Но все-таки несколько примитивно выглядит этот маскарад с яйцеобразными головами и ушами под чебурашек. Могли бы придумать что-нибудь и пооригинальнее. Ну, давайте быстрее, быстрее доигрывайте свои роли. Мне это шоу уже начинает надоедать. У меня все тело болит, мне бы полежать.
А Рогул, молча с лукавым прищуром, рассматривал пришельца и проговаривал.
– Да, он не старый, хорошо сложен, но какая-то странная одежда на нем, а уши вообще маленькие и дебильно круглые. А волосы, волосы почти как желтые листья осенью. И где вы откопали такого урода? Ах, да. Ты же рассказывал. Хотя…
– Я – Рогул! Ты – Сэр! – проговорил хозяин, показывая рукой на себя, а потом на меня, – будем считать, что познакомились.
– Рогул, не отдавай его Кукугле! Он нам может пригодиться. Ведь скоро выборы.
– Ладно! Дам я вам 8 гривиков, но чтоб никому ни слова.
– Нет! Это мало! Добавь еще 4. Ведь его же можно использовать как голос на выборах. Ты же обещал.
– Хорошо! Даю вам 15 гривиков, но чтобы ни одна лаялка не узнала, – он задумался на минуту-другую и добавил:
– Послезавтра уже за полдень надо чтобы у реки, где женщины белье полощут, как-то узнали, что у меня в доме или, может, рядом есть кто-то не похожий на дирика. Ну, такой парень с горящими волосами и голубоглазый. Среди нас таких нет.
Он помолчал, пока Гурант переваривал в своей голове эту ситуацию, и потом добавил:
– Только послезавтра обязательно, так как через 8 дней будут выборы старейшин.
Рогул окончательно решил стать кандидатом в старейшины на этих выборах.
Я прислушивался к их разговору, но ничего не понимал. И только по жестикуляции рук и взглядам в мою сторону понимал, что речь идет обо мне. Ну, как бы решалась моя судьба. А вообще мне надоело стоять и слушать все эти переговоры. И ни каких фотокамер, никаких вспышек, никаких репортеров! Я сел на что-то напоминавшее табуретку. У меня внутри будто все опустилось, так как я уже понял, что никакого «розыгрыша» нет, и не будет. Что все, что было и есть – это правда. И я сидел, неподвижно уставившись бессмысленным
