работнику похоронного бюро и еще раз осмотрел тело. Я был уверен, что никто не заметит крошечный прокол в основании черепа. Вскрытие тоже делать не станут – я выписал справку о причине смерти, а мое экспертное мнение никто не подвергнет сомнению. Когда приехал представитель похоронного бюро, я объяснил отсутствие супруги ее беременностью: мол, роды могут начаться в любой момент, и я как врач посоветовал ей уехать, чтобы не подвергать себя излишней эмоциональной нагрузке. Записывая в справке диагноз «тромботический инсульт», я вспомнил о лечащем враче банкира и моих собственных мыслях по этому поводу.
Когда тело забрали, я остался в квартире, ожидая приезда Макканна и раздумывая о фантасмагории, уже долгое время разыгрывавшейся вокруг меня. Я старался освободить свой разум от всех предрассудков, от любой предвзятости в отношении того, что может или не может существовать. Прежде всего, я признал, что мадам Мэндилип может обладать какими-то познаниями, неведомыми современной науке. Я отказывался называть эту совокупность знаний колдовством или ведовством. Эти слова ничего не означали, поскольку много веков применялись для обозначения совершенно естественных феноменов, чьи причины просто были не поняты. К примеру, еще недавно зажженная спичка казалась «колдовством» многим диким племенам.
Нет, мадам Мэндилип не была «ведьмой», как назвал ее Рикори. Она понимала какие-то неведомые мне законы природы – вот и все. А раз это законы природы, их можно изучить научными методами, пусть я еще не понимаю закономерностей, лежащих в основе таких явлений. Пусть мне кажется, что действия Мэндилип нарушают логические законы причины и следствия, это лишь значит, что в их случае законы причины и следствия имеют некую специфику. В этих феноменах нет ничего сверхъестественного, только я, как тот дикарь, не знаю, отчего загорается спичка. Но кое-какие закономерности в этих явлениях, что-то в методе кукольницы – а под методом я в данном случае понимаю последовательность неких действий, направленных на достижение поставленной цели, – я начал понимать. Нить с узлами, «ведьмина петля», судя по всему, была необходима для начала действий куклы. Первую такую нить подбросили в карман Рикори перед первым нападением на него. Вторую я нашел у его кровати после невероятных событий той ночи. Я уснул, держа «ведьмину петлю» в руке, – и попытался убить своего пациента! Третья такая нить сыграла свою роль в убийстве Джона Гилмора.
Очевидно, нить была частью метода для управления действиями кукол. Однако же этой гипотезе противоречил тот факт, что у подвыпившего франта на бульваре не было «ведьминой петли», когда на него напал кукольный Петерс. Тем не менее нить могла лишь активировать этих кукол, а после активации они продолжали действовать еще какое-то время.
Сам процесс создания кукол также позволял выявить некоторые закономерности. Во-первых, требовалось добровольное согласие жертвы на роль модели. Во-вторых, в лавке жертвы получали некое ранение, требовавшее применения мази, которая и приводила
