кому и придется по душе Шуа, так это воинам. Но для них он добр, слишком добр. Впрочем, по какому бы из путей ни пошел наш сын, я бы хотел, чтобы его научили двум главным вещам: умеренности во всем и победе над страстями. Ладно, Мирьям, уже поздно, иди спать.
– А ты?
– Я посижу до утра. Мало ли что… И вот еще…
Отец замолк. Потом добавил мягким, но решительным голосом.
– Знаешь, мне не нравятся твои разговоры про Второго Учителя. Думаю, мальчику они могут только повредить. Если он действительно такой выдающийся – избранные сами разберутся, как его воспитывать и по какому пути направить. А ребенку его возраста надо думать совсем о других вещах. Учиться скромности, набираться знаний. Перестань твердить ему про второе пришествие. Договорились?
Мать не ответила. На какое-то время все смолкло. Затем раздались странные всхлипы, точно мать плакала или смеялась от радости, перемежаемые тяжелыми вздохами отца. Потом и это затихло. Мать вошла в пещеру и тихонько улеглась рядом. Она уснула почти сразу, ее дыхание стало ровным и почти неслышным, а я долго не мог заснуть. Избранные из Кумрана, небожители, таинственные, скрытые от глаз кудесники, умеющие перемещаться по воздуху, читающие будущее, словно открытую книгу, врачующие самые страшные раны – эти загадочные, недоступные существа, о которых я столько слышал от матери и сверстников ессеев, вдруг приблизились на расстояние вытянутой руки.
Через вход в пещеру я видел краешек неба со звездами, крупными, словно галилейские маслины.
«Завтра, – шептал я самому себе, – завтра я увижу Хирбе-Кумран. Завтра я познакомлюсь с избранными. Завтра…
Я ожидал так много от завтрашнего дня, что стал представлять себе встречу, то, что я скажу Наставнику, с которым обязательно встречусь, как меня примут в избранные, как научусь бороться с Большим Змеем, как…
Звезды закачались, поплыли, размазались, и я погрузился в сладкое таинство сна.
Когда я проснулся, снаружи светило яркое солнце. Выбравшись из пещеры, я сразу натолкнулся на мать, она протянула мне кружку с водой для умывания. Отец сидел в тени скалы, вид у него был совсем свежий, словно он крепко проспал всю ночь. После молитвы и завтрака мы двинулись дальше.
Воздух стал уже горячим, очертания дальних холмов плыли и дрожали, а голубое море под нами нестерпимо сияло. Дорога круто брала под уклон, идти было легко. Отец шел впереди, я с матерью чуть сзади, отставая шагов на десять. Я хотел было догнать отца, но мама схватила меня за руку.
– Не торопись, сынок.
В ее голосе прозвучали незнакомые нотки. Я вспомнил ночной разговор про Змея и замедлил шаг.
– Шуа, – мать произнесла мое имя так, словно собиралась начать какой-то рассказ, но осеклась.
– Да, мама.
– Шу-а… – она еще раз произнесла мое имя, медленно выговаривая каждую букву, будто наслаждаясь их звучанием. – Шу-а, мой мальчик.
– Да, мама?
– Ты сильно испугался змея?
– Вовсе
