видела… – сказала растерянно Оленька.
– Кого?
– Убийцу. Мы встретились вот здесь, у входа в парк…
– А почему ты решила, что это был убийца?
– Не знаю… От вчерашней встречи у меня остался нехороший осадок. Я столкнулась с мужчиной у начала аллеи. А потом испугалась его, скорее интуитивно. И убежала.
– Может, тебе стоит рассказать все следователю? Ты запомнила того мужчину?
– Конечно, не запомнила. Только то, что это высокий человек. Возможно, он не так уж молод, но больше сорока ему не будет. И знаешь, он как будто притягивает к себе. Это волнующее чувство… Разве мои ощущения помогут?
– Ты права, – согласилась Жанна. – К тому же этот мужчина мог быть вовсе и не убийцей. Давай поторопимся, а то наша прогулка обернется строгим выговором.
– Мне все равно, – буркнула Оленька, но прибавила шаг.
Этим же утром Эмиль шаманил на кухне, поторапливаясь и поглядывая на часы. Готовить он любил, готовил великолепно. Сервировав стол, он ушел в ванную бриться, предварительно постучав в комнату дочери:
– Кролик, подъем!
Симона потянулась, одним глазом посмотрела на часы и подскочила на постели. Опять отец не разбудил вовремя! Припомнив, что он отказался купить ей туфли, Симона разозлилась на него еще больше. Набросив халат, не застегнув его, она подошла к ванной и стукнула кулачком по закрытой двери:
– Я встала. Освободи ванную! – Оттуда доносилось жужжание бритвы. – Я просила разбудить меня на полчаса раньше. Из-за тебя я не успею накраситься и буду выглядеть как старая обезьяна. Сейчас же освободи ванную!
– Кролик, – послышался из ванной голос, – в шестнадцать лет еще никому не удавалось выглядеть как старая обезьяна.
– Ты всегда делаешь так, чтобы я не успевала. Ты это назло? Я тебе отомщу. Я не буду завтракать сегодня. Твоя дочь пойдет в школу, а потом на соревнования голодной! Она упадет в обморок, ее увезут в больницу…
Дверь открылась, из ванной выглянул отец, по виду не испугавшийся угроз:
– Страшная месть. Придется уступить. Только поторопись, Кролик.
Фыркнув, Симона юркнула в ванную комнату, а Эмиль ушел в свою спальню переодеться. Взглянув на термометр за окном, он все же решил надеть осенний костюм из плотной ткани, так как вернется домой поздно, а погода до вечера сто раз изменится. Он уже надел рубашку и застегивал запонки, когда в спальню вошла Симона в одних трусиках:
– Папа, ты погладил желтое платье?
– Кролик, тебе не кажется, что для беседы с папой на тебе слишком мало надето?
– А я зачем пришла? – наивно удивилась она. – За одеждой. Где желтое платье?
– Я его не погладил, – признался папа, завязывая галстук и не испытывая при этом угрызений совести. – Ты никому не говори, что твой седой отец гладит тебе одежду, а то в нашем городе охотников взять тебя замуж не найдется.
– Подумаешь! – фыркнула Симона, отправляясь
