не было того утешения: удар дудаевского «Града» и мысли о его силе и жестокости не выходили из головы. И даже не сам обстрел, а то, что обстрелявшие нас боевики остались безнаказанными и где-то могут опять подкарауливать нашу колонну. Почему же всё так произошло, и где была наша дивизионная разведка?
– Но теперь бдительности и у нас прибавилось. Во время следующей стоянки вечером в полукилометре от мест позиции наших «Нюрок» был замечен пастух-кавказец, передвигающийся на лошади. И пока он неторопливо сопровождал десяток коров, идущих между проталинами в поисках пучков мёрзлой травы, кто-то из наших офицеров, приглядевшись, проговорил: «А вам не кажется, что он неспроста здесь в этом районе появился? Здесь что, корм для скотины лучше? А если это их разведчик? Сообщит о нас в ближайшую банду, и жди тогда нового «сюрприза»! Другой офицер, немного запинаясь, лишь беспомощно посетовал: «Что мы можем сделать? Может, оно и так, но как докажешь в этом «мирном жителе» чеченского наблюдателя?». Однако видимо, дошло это известие до командиров – Алексеенко и Голубятникова, и вскоре звучит приказ окапаться уже на новом месте, чуть в стороне от холма. Матерясь втихомолку, мы снова взялись за лопаты. И вот опять вырыты ямы для взводных палаток, и, замаскировав их сверху, начинаем «индивидуальную работу»: на периметре роем себе окопы. Как оказалось, не зря…
– В 6 часов утра следующего дня, сменившись с поста, я полез в кузов нашей взводной «шишиги» – автомобиля «Газ-66», где в импровизированном спальном отсеке надеялся отоспаться. Отключился сразу, но ненадолго: сквозь сон услышал странные хлопки, а в следующее мгновение громкую команду офицера: «Подъём, солдаты! Быстрее! Обстрел!» Выпрыгивая из-под брезентовых пологов своих палаток, бойцы, как тараканы на кухонном столе, заметались в разные стороны. Стихия подлинного ужаса ворвалась в сознание, когда на том месте, где ещё вчера стояли наши врытые в землю палатки, стали рваться тяжёлые снаряды. Во все стороны со свистом полетели смертоносные осколки вперемешку с комьями земли. И, видя это, мы чувствовали, как что-то неведомо страшное, сама смерть едва не проглотила нас. Надо же, ещё вчера мы, выкапывая новые капониры для своих палаток, кляли своих командиров, а сегодня сами убедились, что его боевой опыт и тактическая прозорливость спасли жизни многим из нас. В стороне, на фоне однообразной местности виднелись две воронки от тех снарядов, где в них сразу определили наши офицеры, что это артиллерийские – от пушки Д-30. Впервые и наяву мы услышали настоящие разрывы, мы чувствовали, что прикоснулись к чему-то страшному. И, хотя разрывы прогремели лишь в ста метрах от переднего края лагеря, наш батальон обошёлся без потерь.
– И опять дождь моросит круглые сутки, превращая грунт в хляби липкой глины. А ночь приносила новые заморозки, и грязь твердела, а вместе с ней схватывалась коркой ткань промокшего до нитки обмундирования – зато ноги передвигать-то легче. На очередной стоянке
