описана в литературе и искусстве. Собственно говоря, оттуда влюбленные и заимствуют набор нужных слов и манер. У нее были свои образцы – Дина Дурбин, Милица Корьюз из «Большого вальса», русские Любовь Орлова, Марина Ладынина, Валентина Серова, музыкальные образы: «И сердце бьется в упоенье…», «Страстью и негою сердце трепещет…»… У него то же самое. Родственные души – классическая музыка, Козловский, Лемешев… Пение в хоре… И плюс время: «пришла пора, она (он) влюбилась».
Как-то при нем она заговорила с подругой. И это была совсем другая речь, заимствованная из повседневного быта и резко диссонирующая с той атмосферой нежности и красоты, в которой они пребывали вдвоем. «Мало общался с женским полом, не знаешь ихней жизни», – успокаивал себя.
Подолгу целовались: на улице и в ее доме в отсутствие матери. Она лежала на диване, он садился рядом, от поцелуев она впадала в забытье. Потом у него – сильнейшие боли в паху.
Любовь делает чудеса. «К чему откладывать, – говорил ему внутренний голос, – вопрос ясен – „лучше девушки я в мире не встречал, у нее глаза синее васильков…“ – да и обратной дороги нет, будет рана на всю жизнь – для обоих».
Через три недели – 23 февраля – он сделал предложение:
– Я люблю тебя и прошу тебя стать моей женой.
Загс назначил положенный испытательный срок – месяц. Жених ходил в гости к теще, встречался с родными и близкими невесты. Теща вдова, муж погиб на войне. Она и дочь живут в одноэтажной хате, половина которой является частной собственностью тещи. Во дворе сарай с курами. Он не выяснял, как и на что они живут. Разговоры с новыми знакомыми уводили его в бытовую повседневность, то есть в сторону от благодати.
И он испытал на себе комплекс Сизифа. То, что это так называется, он узнал много позже. (Проблема выбора всегда была тяжкой для человека. Когда впоследствии Колесов учился философскому минимуму у Кона, тот рассказал притчу о Сизифе, который катал свой камень на гору, камень скатывался, а он снова поднимал его. К Сизифу пришел доброжелатель и предложил другие занятия: стать или моряком, или воином, или мастером и т.п., и расписал прелести всех этих занятий. Ночью они спали, а утром доброжелатель проснулся от шума падающего с горы камня. Сизиф предпочел свой сизифов труд, проблема выбора оказалась для него слишком тяжелой).
А конкретно тогда испугался подступившего приступа отчаяния: «Прав ли я? На что иду? Ошибка!? Но слово уже сказано. Отказаться – значит разбить чужую душу, нежное, почти детское сердце. Подлость! Да и сам себя ты будешь казнить: не отказался ли от своей судьбы, от своего счастья?»
Тут же одумывался: «Что ты паникуешь? С какой стати?..
Он метался: «Нет, слово дано. И самое главное – те первые три недели благодатной, завораживающей любви стоят того, чтобы связать наши две жизни».
После
