мимо одноэтажных домиков и пыльных окраинных автостоянок. Она же не американка, чтобы кататься на своем автомобиле, – да и наш город, как ее семья знала лучше многих, был далеко не Америкой.
Вот и вышло, что Вика сначала иногда заглядывала переночевать, раз уж у дяди все равно есть лишняя жилплощадь, а со временем и вовсе перебазировалась на бульвар Гоголя, откуда до центра пять минут не очень торопливым шагом. И (без особого сопротивления со стороны хозяина) оккупировала малую комнату.
Внешне Вика настолько отличалась от своей матери, что казалась приемной. Среднего роста, тоненькая, с огромной копной замечательных рыжих кудрей. И уже этого было достаточно, чтобы чувствовать себя привлекательной.
Черский не возражал. Наоборот, ему очень хотелось, чтобы в квартире была женская рука и какой-то порядок. Пусть даже это будет подросток, который одной рукой наводит порядок, а другой – множит бардак. Без Вики квартира с удручающей скоростью превращалась в типовую холостяцкую берлогу – пропахшую потом и заваленную чем придется.
– Я тут жареной мойвы купила, – сообщил из комнаты голос Вики. – В кулинарии, на Советской. Есть, я думаю, можно. Осталось и для тебя.
Еще одно преимущество совместной жизни: у них совпадали вкусы в еде, так что готовить можно было сразу на двоих. Неизвестно почему. Возможно, наследственность.
Черский, не включая свет, знакомым маршрутом добрался до ванной. Помыл руки и только потом зашел на кухню.
Не то чтобы он был сильно голоден. Блины оказались достаточно сытными. Просто хотелось закусить перед сном. Такая вот прихоть аристократа.
Он не включал свет, действовал в темноте, на ощупь, как лазутчик. Сейчас ему хотелось оставаться во мраке, доставать, отрезать, ставить на плиту, разогревать, не расставаясь с мраком. Только что он увидел, как мрачная мгла накрыла бульвар, как накрывала она все дороги, что лежали теперь перед ним. А значит, он и не может полагаться на свет. Он должен оставаться во мгле, и пусть только сияет из-под сковородки зыбкий голубой газ.
Все-таки с рыбой она хорошо сообразила. Наценка небольшая, зато достаточно только разогреть. Стены здесь панельные, тонкие, вентиляция так себе. Если жарить самому – вонять будет на всю квартиру, да и, пожалуй, на лестничной клетке заметно будет.
Он положил филе на хлеб, пожевал, проглотил. Мысли почему-то возвращались к убийству, но жирный рыбный вкус оказался сильнее и отвлек. Так что ему полегчало.
Помыл сковородку, потопал в большую комнату. Все так же, не включая свет, разделся и растянулся на полу, накрывшись давнишним одеялом.
С тех пор как он стал жить один, Черский спал на полу. Он не знал почему и не задумывался, вредно это или полезно.
Напротив, в полированных дверцах югославской стенки, смутно отражалось его лицо. Черский вспомнил, что надо спросить у Вики ее мнение. Но уже не смог вспомнить о чем, потому что провалился
