и с явным удовольствием продолжил: – А теперь мы переходим к самому главному. Как я и говорил, ты всё-таки вмешался в дела богов этого мира. Устами жреца воззвал к Перуну и пару раз заключал сделки с Рарогом. Правда, он не бог, но служит нам. А ещё ты враждуешь с Маммоной, а она, по факту, тоже богиня этого мира.
– Ты без вазелина натягиваешь сову на глобус, – презрительно усмехнулся я, глянув в окно на кафе «Императрица».
– В твоих словах есть доля правды. Но у меня всё равно есть формальное право покарать тебя. Убить, – вдруг посерьёзнел Семаргл и жёстко усмехнулся.
В мгновение ока он из весёлого добрячка превратился в опасного охотника с колючими, безжалостными глазами. От него пошла волна силы. Мою кожу закололо. А висящая под потолком ёлочка-вонючка и вовсе начала медленно тлеть.
– А ведь многие боги говорят, что у людей глупые законы. Думаю, божественные законы тоже далеки от идеала, – иронично сказал я, легко выдержав давление Семаргла, решившего напомнить, кто тут бог, а кто всего лишь дальний потомок бога. – И что же ты от меня хочешь? Давай сразу к сути. Без запугиваний, которые я всё равно проигнорирую.
– Ты должен убить Маммону. Даю тебе два года, – холодно отчеканил Семаргл. – Если не справишься, отправлю тебя в Великое Ничто. А если уничтожишь её, то получишь прощение.
– О как! То не лезь в дела богов, то уничтожь саму Маммону. Быстро же всё изменилось.
– Сперва мне показалось, что ты легкомысленное существо, несущее сумбур. Такого даже близко нельзя подпускать к делам богов. Но ты оказался сильнее и умнее, чем мне мыслилось. У тебя есть шанс справиться с Маммоной. Тогда мы станем сильнее Хаоса и, возможно, сумеем изгнать его из нашего мира.
– Благодарю за столь высокую оценку, – иронично улыбнулся я и вспомнил Громова: – А ты не думаешь, что я просто сбегу, наплевав на клятву, данную смертному?
– Нет, не сбежишь. Ты, конечно, скользкий тип, но слово своё держишь, как и положено существу с божественной кровью.
– Заманчивое предложение, но я откажусь.
– У тебя нет выбора.
– И у тебя его нет. Я на данный момент единственный, кто может вырвать глотку Маммоне. Убьёшь меня – и потеряешь всякую возможность подгадить Хаосу. А сами вы боитесь сунуться на территорию Хаоса. Рарог даже в подземелье не полетел. Вот и выходит, что вы можете действовать только моими прекрасными руками. Так что заинтересуй меня чем-то ещё, щедрый Семаргл.
– Чего ты хочешь? – нехотя процедил он, недобро глядя исподлобья.
Я вывалил на него перечень своих обоснованных требований. Тот аж глаза выпучил, но всё же сказал:
– Мне нужно обсудить это с другими богами.
– Обсуждай, – милостиво разрешил я, став хозяином положения.
Семаргл понимал это, потому бросал на меня злые взгляды, но всё же на дне его глаз плавало невольное уважение.
А чего он ожидал? Что я сразу завиляю хвостиком, согласившись на его дурно пахнущее предложение? Не на того нарвался. Я ведь потомок
