с друзьями, или плыть на пароходе по Волге, но голова твоя часто бывает заполнена твоей работой. Потому что это твоя работа, потому что это твоя профессия, и ты просто не можешь иначе относиться к ней.
Мария только кивнула. Гуров чувствовал, что жене неприятна эта ситуация. Фактически вечер был испорчен, но она была мудрой женщиной и прекрасно понимала, что жизнь – это не только цветы, шампанское и посещение ресторанов. Это еще и тяжелый труд, это еще и полная самоотдача на работе. И она любила именно такого полковника Гурова: собранного, всегда готового подняться и ехать. И работать, работать, не щадя себя, раскрывать преступления, разыскивать преступников.
– Обязательно позвони, если задержишься или не приедешь ночевать, – сказала Мария, коснувшись пальцами лацкана его пиджака. Потом приподнялась на цыпочках и мягко коснулась его щеки губами. – Я люблю тебя. Все хорошо.
Этого было достаточно. И оба знали об этой магии простых слов. Лев мог теперь без оглядки на семью работать столько, сколько надо. Его любили, ему доверяли, к его работе относились с уважением. Много ли надо мужчине? Покой в доме, где можно отрешиться от всего, погружаясь лишь в тепло и уют своего мира. Мира, который они за долгие годы создали вместе с Машей.
Крячко стоял у подъезда, придерживая носком ботинка дверь, не давая ей закрыться.
– Здорово! – кивнул он подошедшему Гурову. – Ты-то хоть в курсе, что случилось?
– Нет, не в курсе, – пожал плечами Лев. – По сводкам ничего серьезного не проходило сегодня?
– Ну, не из-за ДТП же на Кузнецком Мосту он нас вызвал, – хмыкнул Стас, пропуская Гурова в подъезд и заходя следом.
Орлов открыл сразу, как будто стоял за дверью и ждал звонка. Кивнув оперативникам, он сразу ушел на кухню, и сыщикам пришлось молча следовать за генералом. Крячко успел заглянуть по пути в полутемную комнату, в которой на кровати плакала женщина. А Орлов, придерживая над конфоркой большую турку, стал готовить кофе. Пиджак его висел на спинке стула.
– Ситуация, конечно, двусмысленная, Петр, – заметил Крячко, после того, как они почти минуту стояли с Гуровым молча, ожидая, что же им скажет начальник. – Ты без пиджака, в чужой квартире, там заплаканная женщина. Да еще по-хозяйски варишь кофе…
Петр на удивление спокойно, даже как-то равнодушно отреагировал на обычный треп Крячко, перебив его фразой:
– Кофе я для вас варю. Садитесь, дело долгое. Стас, в шкафчике чашки кофейные, достань.
Сыщики переглянулись – давненько они Орлова не видели таким ушедшим в себя. Гуров сел за стол, а Стас тем временем деловито расставлял чашки, раскладывал чайные ложки. Наконец Орлов разлил кофе по чашечкам и уселся напротив своих оперативников, разглядывая их с задумчивым видом.
– Рассказывай! – потребовал Гуров, которому стало надоедать это многозначительное молчание.
– Ну, значит, так, ребята, – вздохнул генерал. – Это квартира моего давнишнего
