В подобной среде такого возраста среди некоторых учениц возникал повышенный интерес не только к дисциплинам, но и к проповедующему их учителю. Некоторые из учениц предпринимали попытки расширить свой кругозор в других науках, приглашали учителя посетить кино, конечно, не всем коллективом учеников. Но что было загадочно и непонятно так это то, что у учителя всегда находилась веская причина и повод уклониться от подобных предложений.
Сейчас я думаю, что этот учитель вел себя таким образом зря. Ведь на возникшую симпатию или любовь необходимо отвечать тем же или платить той же монетой, может быть тогда в мире станет больше справедливости и добра. По правде говоря, учитель того возрастного периода был еще юн и глуп, и еще не усвоил такую важную для жизни дисциплину, как любовь. Это стало совершенно очевидно после одного случая, который оставил в его душе открытую рану, которая так и не зарубцевалась до нынешнего времени. Он так и хотел похоронить эту грустную историю в глубинах своей души, но после некоторых размышлений решил вытащить ее на свет божий в расчете на то, что может выпущенная на волю история перестанет тяготить оставшиеся дни его жизни.
В тот город и последний год его пребывания в нем, без объявления войны его молодым жителям, ворвалась весна. Однажды я решил навестить одного из своих учеников, который пропустил ряд занятий, в попытках выяснить, что с ним произошло. На звонок отозвалась девочка, лет пятнадцати, с хорошеньким миловидным личиком. Она открыла дверь, показала куда идти, а сама внезапно исчезла. Я прошел к заболевшему ученику через гостиную, в которой стоял старинный рояль – вещь редкая по тем временам. Испытывая непритворную любовь к музыке и инструментам, я поинтересовался у своего ученика:
– Откуда такой инструмент, и кто в этом доме играет на нем, и, не ученик ли это?
В моих глазах, подобное увлечение подняло бы ученика еще на одну другую ступеньку выше той, на которой он находился. Оказалось, что нет – играет на нем его младшая сестренка, та самая, которая мне открыла дверь и сама куда-то незаметно пропала. Я и поинтересовался у него, не сможет ли она побренчать на нем хоть самую малость, не ожидая от этого очень многого. Девчонка, на просьбу братца откликнулась сразу, не стала себя упрашивать и направилась к инструменту. И только тут я заметил, что у нее было что-то не в порядке с ножкой – она довольно сильно прихрамывала. Нужно сказать, что и мне самому пришлось пережить подобную драму в сходном возрасте. И уже тогда, с моим больным воображением, мог легко представить себе свое не очень радужное будущее, которое бы проходило без подвижных игр, девчонок, самолетов и много чего другого.
Глядя на нее, у меня защемило сердце. Я думаю, что ее мучения были вдвойне, если не больше тех, которые раньше уже пришлось пережить и мне. Она присела за инструмент, и тут я понял, насколько я оказался точным в своих предположениях.
