из тебя все роящиеся в голове мысли. Таким россказням, конечно, верили мало, но несчастный парень вдруг почему-то вспомнил о них и нервно сглотнул.
– Мне бы пересдать… если можно.
– Так-с, оставить бы тебя на осень, – Платон Михайлович поморщился – перстень нестерпимо жег, настойчиво подгоняя. – Но не буду тебя сегодня мучить. Считай, что это аванс.
Он выдернул из рук изумленного Сапова зачетку и ведомость, почти на ходу ставя оценку и подпись.
– Спасибо, Платон Михайлович! Я в следующем году подтяну, – парень пытался понять, какие счастливые звезды сошлись над его головой, подарив заветный трояк.
– Иди уже, – профессор махнул рукой и заторопился к лестнице. Почти бессознательно он кивал кому-то по пути, что-то отвечал и молниеносно пожимал руки. Жжение нарастало, предсказуемо распространившись от пальцев по всему телу. Преодолев несколько этажей и спустившись на лифте на цокольный этаж, мужчина уже почти бежал, забыв про больные ноги и тучность. Остановился он только у металлической двери с кодовым замком, оглянулся по сторонам, набрал нужную комбинацию и вошел в помещение, не забыв запереть за собой.
Хранилище встретило его прохладой и тишиной. Он включил свет, осветивший уютный и оборудованный по последнему слову технику кабинет археолога. Большой и удобный стол с мощным компьютером, специализированные приборы, стоящие даже страшно сказать сколько денег, шкафы с витринами, на которых красовались результаты практически всех экспедиций. Но Платону Михайловичу не было сейчас никакого дела до этого, он быстро подошел к противоположной от входа стене и откатил шкафчик, приспособленный под картотеку. За ним оказалась узкая и высокая дверь, к которой и прикоснулась рука с перстнем. По поверхности прошла вибрация и дверь бесшумно распахнулась, пропуская профессора и также без единого звука закрываясь за его спиной.
Внутри, несмотря на отсутствие лампочек и плафонов, было достаточно светло. Теплый ровный свет лился, казалось, с самого потолка и освещал каждый уголок комнаты площадью не более 16 квадратов. Большая ее часть была заставлена аккуратными ящиками, сколоченными из деревянных плашек с нанесенными на них незнакомыми символами. Крышки плотно прилегали к каждому, будто скованные невидимыми замками. Профессор быстро оглядел свою сокровищницу и только сейчас позволил себе облегченно выдохнуть. Он успел – перстень перестал выжигать и напоминал о себе лишь ласковым теплом.
В хранилище не было ни единого стула, поэтому Платон Михайлович в ожидании привалился к стене. Он знал, что долго томиться ему не придется – вот уже сотни тысяч лет все происходит строго в рамках установленного регламента.
Примерно через 10 минут после его прихода комната будто ожила. Она наполнилась гулом, стены завибрировали, теряя четкость очертаний и напоминая, скорее, пустынный мираж в жарком мареве полуденного солнца, чем привычную взгляду архитектурную конструкцию. Профессор,
