style="font-size:15px;"> На этот раз я решаю остаться в Вашингтоне вплоть до последнего мероприятия, поскольку сейчас у меня нет сил на постоянные перелеты и собирание сумок. Легче переждать, перетерпеть этот город и этих людей, а потом со спокойной душой вернуться домой.
В первый же день – если не час – моего пребывания в Вашингтоне со мной связались мои… ну, наверное, подруги. По крайней мере, знакомые. Девочки приглашали на совместный шопинг и SPA, но я отказалась под предлогом подготовки к пресс-конференции. Если они решат выдернуть меня куда-то еще, увильнуть будет сложнее.
Не то чтобы я плохо к ним относилась… Кэра, Лилиан и Блу – неплохие люди. Обычные наследницы богатых родителей, привыкшие получать от жизни все, что захочется. Немного стервозные, немного инфантильные, немного оторванные от реальности, со странными приоритетами и незатейливыми мечтами. Но ничего плохого про них сказать язык не поднимется. Я знала по-настоящему гнилых людей, поэтому не сужу строго. В чем-то девчонки даже умиляют, а где-то являются для меня хоть как-то опорой и поддержкой. Других друзей у меня нет. Большинству знакомых я стала нужна сразу после того, как оказалась при деньгах, однако таких людей я отсеяла в первую очередь. Так и вышло, что не осталось… никого. Кроме Кэры, Лилиан и Блу.
Возможно, моя главная проблема в том, что я не из их мира. Пускай сейчас наши статусы одинаковы, я все еще белая ворона, по чужой доброте впущенная с ними в одну клетку.
Можно было бы сказать банальщину из разряда, что я скучаю по временам, когда друзья были настоящими. Но правда в том, что я скучаю по временам, когда настоящей была я. От макушки до кончиков пальцев. Настоящая во всем, всюду, в любых ситуациях. Раньше я никогда не шла себе наперекор, не принуждала себя ни к чему даже из мнимых лучших побуждений. Во мне жил несокрушимый огонек, я ощущала жизнь и любила ее. Несмотря ни на что.
А сейчас… вот она я. Сижу перед ярко освещенным зеркалом, пока вокруг меня суетится дорогущий визажист. Она накладывает на мое лицо идеальную маску красоты и ухоженности. Чувство, будто бы с тонной косметики в мою кожу вживляют другое, чье-то чужое лицо. Тот огонек, с которым я ассоциировала себя раньше, остался разве что в цвете моих волос, но абсолютно потух во взгляде. Как давно я смотрю в зеркало и вижу это? Пять минут, час, последние несколько лет?
Как-то некстати в мыслях всплывает образ Оуэна с этой его дурацкой зажигалкой в руках. Он не курит, но таскает с собой эту вещь, просто чтобы крутить ее пальцами, снова и снова зажигая пламя. Мне внезапно думается, что в этом и есть его суть. Символично…
Он зажигает все вокруг. Оставляет все в огне после себя. Вот такой он человек.
Отчасти я ему даже завидую. Я знаю Оуэна всего ничего, с момента нашей последней встречи мы даже не переписывались, но сейчас почему-то остро ощущаю, что хотела бы быть похожей на него. В лучших его проявлениях, конечно.
Визажист, немолодая девушка со странной пластикой лица, щебечет не умолкая. Я даже не пытаюсь делать вид, что внимательно ее слушаю, и остается лишь возрадоваться, что она не задает мне прямых
