и заставляю мозг соображать.
– Что дальше? – решаюсь спросить я, тоже не отрывая взгляда от дороги впереди. Удивительно, мне даже удается сделать так, чтобы голос не дрожал.
Мужчина мельком смотрит на меня, будто оценивая, а потом так же спокойно пожимает плечами. Я поворачиваю голову и позволяю себе рассмотреть его еще раз, пока внутри все каменеет. И что это значит? Он буквально не знает, что со мной теперь делать?
Из меня вырывается нервный смешок, но через несколько секунд я начинаю мелко дрожать от едва сдерживаемой злости. Я злюсь на этого человека за то, что он натворил, злюсь на себя за то, что не смогла спастись. Но мне некуда выпускать эту злость. Незнакомец смотрит на меня несколько удивленно, однако не пытается остановить мою тихую истерику.
Когда белая Stinger тормозит около старого, покосившегося и довольно жалкого на вид дома, на улице уже воцаряется темнота. Здесь, на отшибе Детройта, не хватает освещения – только огни от автомобилей, пролетающих по шоссе, мелькают рядом, недалеко от жидкого подлеска между дорогой и полузаброшенным частным сектором.
Мужчина вновь берет в руки пистолет и жестом заставляет меня выйти из машины. За время поездки эмоции внутри меня сменились опустошением, поэтому я безвольно выполняю приказ.
На улице холодно. Адреналин давно отступил, и теперь меня бросает в мелкую нервную дрожь. Я опустошенно смотрю перед собой, не в силах даже продумывать возможные планы побега. Несильный толчок в спину заставляет меня направиться вперед по узкой дорожке к двери.
Внутри дома оказывается немногим теплее. Зайдя вслед за мной и заперев дверь, мужчина проходит в гостиную и включает тусклый свет, скидывая резким движением с журнального столика две пустые коробки из-под пиццы. Аскетичный интерьер наводит на мысли, что это место используется лишь в качестве временного убежища.
Мужчина достает из кармана миниатюрную флешку и аккуратно кладет ее на стол, снимает перчатки и, наконец, поднимает на меня расслабленный и непринужденный взгляд. Меня начинает бесить его манера держаться так, будто ничего особенного не происходит, а в дом он привел не заложника, а всего лишь подружку на вечер.
– После сегодняшнего мне придется залечь на дно, – усмехается он тихо. – А для этого понадобятся деньги. Как думаешь, за тебя могут заплатить выкуп?
Сердце снова пропускает удар. Если этому психу нужны деньги, есть надежда, что я все еще смогу выпутаться из этой передряги с наименьшими потерями.
– Да, – сразу же отвечаю я, уводя взгляд в сторону. Избегаю зрительного контакта с преступником, припоминая хоть какие-то толковые обрывки инструктажей. – Мой дядя… работает в правительственной сфере. Он известный политик.
Мужчина заинтересованно прищуривает глаза, отходит немного дальше к скромно обставленной кухне и задумчиво протягивает:
– В правительственной сфере, говоришь? Как зовут этого твоего дядю?
– Карл
