ется мне самым уютным и роскошным ложем на свете.
Разум ещё немного пробуждается, плавно… сладко…
ТАК, СТОП!
Я резко осознаю, что сзади реально кто-то лежит и обнимает меня.
И вдобавок нечто крупное, твёрдое и горячее упирается в меня сзади. И даже моё кимоно для сна не мешает это почувствовать.
О-о-о-о, даже не хочу думать об этом! Но мысль, как назло – прилипчива, навязчива и совершенно непотребна. Особенно для незамужней девушки, которой я и являюсь. Сон окончательно отступает. Жар стыда затапливает щёки.
Дёрнувшись, пытаюсь отодвинуться от напряжённой части тела того, кто лежит сзади меня, неприлично прижавшись. Ну и утречко! Хватит с меня впечатлений…
Начинаю бахаться в постели сильнее.
И с задержкой осознаю – я вообще не сдвигаюсь с места! А всё потому, что чёрный хвост одного опасного Ёкая обернул мои плечи и запястья – практически связал живой верёвкой. И сейчас он стянулся сильнее, совершенно обездвижив.
– Не дёргайся, госпожа, или хуже будет, – горячее дыхание Ёкая обожгло мне кожу шеи сзади, посылая волну боязливых мурашек. Но я знала – показывать страх нельзя. Поэтому встряхнула головой, сдула с глаз белоснежную прядь своих растрепавшихся волос.
Ещё недавно я была невестой уважаемого мужчины… и умерла бы от стыда и ужаса, если бы мне сказали, как всё обернётся. Но жених предал меня. Оболгал и вышвырнул вон, обвинив во всех грехах… и теперь я вынуждена справляться сама. И кто у меня в помощниках?! Жестокое существо, которое делает, что вздумается!
День назад этот Ёкай угрожал разорвать меня на кусочки… вчера обещал съесть на завтрак (и я знаю – он может!). А теперь – это! Он будто проверяет мои бедные нервы на прочность. А прочности там не больше, чем у шёлковой нити.
Вот даже сейчас – снова царапнул шею клыками.
“Нет! Так ведь нельзя, – начала закипать я. – У всего должен быть предел! Пусть он и жестокий монстр, способный уничтожить мир, но должны же быть хоть какие-то понятия о приличиях! Хотя бы крошечное уважение к хозяйке! Я так далеко не заходила даже со своим женихом… теперь уже бывшим. Лицо у меня пульсировало жаром стыда и смущения. Ужас! Как низко я пала!”
Я уже представляла, как сейчас развернусь, как посмотрю в наглые золотые глаза этого полудемона – и прикажу, чтобы немедленно отодвинулся! А ему придётся подчиниться – потому что он мой раб. И от прямого взгляда глаза в глаза – сила приказа усилится.
Вот только – повернуться мне не позволял хвост.
– Я сказал тебе не дёргаться, госпожа, – прорычал Ёкай, прижимая меня к себе жёстче. А его бессовестный хвост, который меня буквально спеленал, хищно щёлкнул раздвоенным кончиком, как бы поддерживая своего носителя.
– Да как ты смеешь, Шиарей! – я возмутилась вслух, но дёргаться временно перестала. Потому что нечто, что упиралось в меня сзади, как будто становилось твёрже от моих бессмысленных трепыханий.
– Да, правильно… Послушная госпожа… – довольно прорычал Шиарей, видимо, посчитав, что я исполнила его приказ.
И вот так постоянно…
Словно это не он – мой раб, а наоборот!
Нет, я всё понимаю – я птица подневольная – ведь являюсь второстепенным персонажем трагической новеллы, которую читала в прошлой жизни. По сюжету мир погибнет от гнева одного обозлившегося Ёкая (того самого, что сейчас сжимает меня хвостом!).
Я всеми силами пытаюсь изменить сюжет. И на нашем пути мне нужно тренировать магию и помогать Шиарею, но… Неужели обязательно ТАК прижиматься?!
– Немедленно убери от меня свой хвост, я приказываю! – чуть ни зашипела я, – и… э… второй хвост тоже.
Ёкай хрипло рассмеялся, вновь опаляя мне шею жарким дыханием. А затем прерывисто втянул воздух, как зверь, у самого моего затылка.
– Ты сладко пахнешь, Линари. Лина… Лучше расслабься. И помедитируй вместе со мной. Это полезно для наших магических потоков. И прекрати ёрзать своим хорошеньким задом. Я лишь помогаю тебе высвободить энергию ЦИ. Это в твоих же интересах…
– Это совершенно неприемлемо… – начала было я, но тут же сама с неудовольствием заметила, как неубедительно звучал мой голос.
– Госпожа, не искушай меня, – почти угрожающе прорычал Ёкай, а его сильные горячие руки начали наглаживать мою талию, живот. Нырнули мне под недозапахнутое кимоно, запуская вдоль позвоночника стаю мурашек. А них живота отозвался тугим сладким сокращением мышц. Совершенно неприемлемо.
Этот жестокий полудемон Ёкай Шиарей обладал каким-то неправильным, нечеловеческим обаянием.
Это всё ради “ЦИ”, – сказала я себе, пытаясь успокоить бешено стучащее
