разговор уже не очень нравился. Рассчитывал поговорить о своем творчестве, мечтал, что, это даст возможность вернуть утерянный талант. Поэтому и согласился встретиться с этим странным индусом.
Ранджит поднялся и прошелся вдоль стены, поправил одну из картин.
– Это сложно понять. Что вы знаете об истории Эры Благоденствия?
– Это имеет отношение к теме разговора? – Айвена удивил этот поворот.
– Прямое.
Художник докурил сигарету и тщательно затушил ее в пепельнице.
– Я никогда особо не увлекался историей. Земная цивилизация погибла, люди возродили ее, и наступила Эра Благоденствия. Вот и все, что я знаю.
Индус снова сел за стол и стал поигрывать полупустым бокалом.
– Судя по имеющимся у нас данным, – сказал он, – в последней войне умерло почти все население планеты, разрушены все города. В живых осталось не более трех процентов.
– Это страшно. Но причем тут мои картины?
Ранджит оставил бокал в покое.
– Вас некогда не интересовало, каким образом разрозненная горстка людей смогла не просто выжить, а за короткий срок создать новый мир? Все эти города, в которых мы живем – это точная копия уничтоженных во время войны.
Айвен не мог уследить за ходом его мысли.
– Оставались какие-то изображения городов, схемы, – предположил он. – Да и к тому же – откуда вы знаете, что нынешняя Калькутта или Москва – это точная копия старых городов? Никто не видел, как они выглядели раньше.
– Из снов. Я видел эти сны. И вы видели. Выпьете еще? – Ранджит разлил вина. – Ешьте, дхокла вышла изумительная. Амрит приготовил для нее чудесный соус.
Айвен обмакнул кусочек нутовой дхоклы в соус чатни.
– И что же все это означает? К чему эти разговоры о моих снах?
Ранджит развел руками.
– Может быть, Брахма все это воссоздал из пепла? Как в вашей трилогии. Но я поменял бы картины местами. Первой я бы поставил картину «Шива рушит мир», за ней – «Брахма, создающий мир», и после нее «Вишну – хранитель мира». Наш мир сначала был разрушен, а после воссоздан, а не наоборот.
– Это интересная интерпретация, – усмехнулся Айвен. – Но кто же тогда создал мир до того как он был разрушен?
– Не знаю. Может, жизнь на Земле зародилась сама?
Они выпили по глотку вина.
– Это очень смелая теория для верующего, – заметил Айвен. – Вы верите в Бога?
Индус неопределенно махнул рукой, расплескав на рубаху несколько капель вина.
– Я чту традиции моего народа. А вера у каждого своя. Кто-то верит в перерождение душ, кто-то в судьбу. А вы во что верите?
– Я атеист.
– Атеизм – это тоже вера. Скажите, а вы никогда не задумывались, что мы сейчас можем жить под управлением богов? Может быть, боги, устав от того, что люди каждый раз разрушают созданный мир, взяли нас под контроль.
Айвен отрицательно замотал головой.
– Я не
