target="_blank" rel="nofollow" href="#n_176" type="note">[176].
В своей записке 1892 г. Рачковский ставит вопрос об идеологическом обосновании агентурных отношений, в связи с чем пишет: «Даже в официальных сферах установились закоренелые предрассудки против внутреннего агента, как продажного, безнравственного и предательствующего человека… У нас почти никто не склонен видеть в агенте лицо, исполняющее скромный долг перед родиной вопреки, например, французам, немцам или англичанам, которые в качестве честных людей сами помогают полиции в раскрытии преступлений и публично гордятся каждым представившимся случаем, который дает им возможность исполнить эту патриотическую обязанность. Таким образом, при беседах с новыми внутренними агентами, необходимо больше всего убеждать их, что они отнюдь не презренные шпионы, а лишь сознательные сторонники правительства, которые борются с беспочвенными проходимцами, посягающими на спокойствие, честь и национальное достоинство России»[177].
Спустя 10 лет, П. И. Рачковский в записке «Об условиях деятельности русской политической полиции» отводит секретной агентуре «первенствующее место», считая, что при правильной постановке она будет не только сообщать то, что происходит в революционных организациях, но и «влиять на них в желательном смысле». Предлагая немедленно приступить к «правильной организации внутренней агентуры, чтобы этим способом учредить рациональный и вполне достигающий своей цели надзор за всеми оппозиционными элементами в столицах и во всех выдающихся культурных центрах империи», он указывал, что «таким образом Департамент полиции будет получать точные и всесторонние сведения о положении революционного движения из всех пунктов, и розыскная деятельность не будет основана только на удаче, как до сих пор, но приобретет строгую систему…»[178]
П. И. Рачковским было верно подмечено, что развитие общественно-политической ситуации требовало новых подходов в осуществлении политического сыска.
Существенные изменения в организации деятельности по использованию негласных методов работы произошли с созданием розыскных отделений.
Согласно утвержденному 12 августа 1902 г. министром внутренних дел В. К. Плеве Положению о начальниках Розыскных отделений[179] предусматривалось учреждение розыскных отделений в местностях Империи, где отмечается усиленное развитие революционного движения[180]. Охранные отделения являлись оперативно-розыскными органами. На начальников этих отделений возлагалось заведование политическим розыском, в том числе секретной агентурой. При этом в Положении указывалось, что «на обязанности начальников отделений лежит приобретение секретных агентов, руководство их деятельностью, а также выбор и обучение наблюдательных агентов» и вменялось в обязанность начальников отделений доносить Департаменту полиции о всех поступающих к ним агентурных сведениях.
Положение строго
Политическая полиция и политический терроризм в России (вторая половина XIX – начало XX в.). Сборник документов. М., 2001. С. 123.
Содержание записки приводится по публикации 3. И. Перегудовой «Департамент полиции и секретная агентура (1902–1917)» // Материалы Исторических чтений на Лубянке. 1997–2000 гг. Российские спецслужбы. История и современность. М., 2003. С. 102.
Текст положения опубликован. См.: История полиции России. Краткий исторический очерк и основные документы. М., 1998. С. 158–161.
Положение было доведено на места циркуляром Департамента полиции от 13 августа 1902 г. № 5200. См.: Органы внутренних дел Российской империи. Т. 1. М., 2002. С. 94.
