Когда ему приходию на ум, как эта женщина была прекрасна, он доставал этот «смрад» и, «полагая его пред собой», говорил: «вот то, что от всякой красоты остается».
6) Марта 18. Данило Египтянин исцелял женщин от неплодства. Один молодой муж пришел к нему с просьбой, чтоб он посетил его дом и помолился над его женой, которая не рождает. Старец пошел по приглашению мужа, и с того случая молодая женщина «Богу изволившу зачать во чреве». Муж был очень рад и доволен, но соседи стали смеяться ему и говорить, будто все чудо в том заключается, что жена его естественно затяжелела от старца Данилы. Когда это дошло до Данилы, он позвал к себе смущенного молодого супруга и сказал ему: когда у тебя родится дитя, собери всех родственников на обед, и я тогда тоже приду к тебе, и все дело разъяснится. Молодой человек так и сделал, как сказал ему помогательный старец: на двадцатый день по разрешении беременности его жены он собрал к себе всех родных и знакомых. Пришел и Даниил, и когда все сели за стол, старец взял на руки новорожденное дитя и спросил его: «Кто твой отец?» Двадцатидневное дитя протянуло ручку и, указывая пальчиком на молодого супруга, проговорило: «вот кто».
7) Марта 17. Два брата жили в пустыне и, сильно между собою подружившись, дали обет никогда не оставлять друг друга, не точию в жизни, но и по смерти.
Но вдруг один из них «нача ратоваться от беса». Бес навел на него такую неодолимую скуку, что обуеваемый «не возмог стерпеть» и сказал брату своему: «Отпусти меня в людное место; я не могу здесь терпеть – хочу жить, как все, и веселиться».
Благоразумный брат употребил все усилия уговорить несчастного, чтоб он возобладал над страстью и не губил стольких лет прожитой в чистоте жизни, но тот никак не мог совладать с собою и стоял на своем, что ему надо уйти веселиться.
– Но как же мне быть в таком случае? – спросил благоразумный брат: – Ведь вот ты помнишь, я дал обет никогда с тобою не расставаться!.. Как же мне быть теперь, когда ты стремишься к распутству, в которое я себя допустить не желаю?
– А уж мне до этого теперь никакой заботы нет, – отвечал страстью уязвленный брат. – Поступай, как знаешь, но я ни для чего остановиться не могу: я как сказал, так и пойду искать утешительной жизни, а ты оставайся в пустыне, но впрочем, – добавил он, – если ты хочешь при мне быть, то пожалуй иди со мною в город и повеселимся вместе. А может быть мне там и недолго понравится, и я скоро очувствуюсь – тогда, может быть, я и возвращусь с тобою опять сюда же.
Благоразумный брат подумал: что за несчастие с человеком содеялось? Совсем омрачен он, и можно ли отпустить его одного в таком омрачении? Один он непременно попадет в компанию распутников, сродную нынешнему его одержимому настроению, и он к ним так прилепится, что погибнет невозвратно, а надо лучше не выпускать его из глаз и ждать в нем перемены от времени.
– Да, – рассудил благоразумный, – пусть лучше я сам приближусь к соблазну, но не оставлю человека совсем ослабевшего. Нет, не покину его, – пойду с ним и буду
