руки. Костяшки сильно разодраны. Замечаю один небольшой осколок зеркала и достаю его пинцетом.
– Надо смыть кровь, – говорю я и тяну его к раковине. Он подчиняется.
Когда прохладная вода попадает на рану, Стас слегка вздрагивает. Я быстро и аккуратно обмываю руку вокруг раны и промокаю стерильной салфеткой. Этого добра в нашем доме завались. Беру флакон с перекисью водорода и бросаю взгляд на парня.
– Сейчас будет немного жечь. Можешь орать, если будет очень больно, – не могу сдержать улыбку, видя, как он закатывает глаза и поджимает губы.
Раствор шипит на ране, а Стас шипит от боли. А я стараюсь как можно быстрее закончить его страдания.
Вообще практика в этом у меня большая, каждое лето я подрабатываю в больнице, где работает мама. Благодаря нашему родству и маминой дружбе с главным врачом, мне разрешают под присмотром выполнять мелкие процедурные манипуляции: перевязки, инъекции, замену капельниц; иногда наблюдать за ходом операции, а не только подносить и выносить судно лежачих больных. И потом я почти два года ухаживала за любимой бабулей после инсульта. Поэтому моя рука не дрогнет даже под дулом пистолета. Я твёрдо знаю что и как делать, и не обращаю внимание на ощущения и эмоции моего «пациента».
– Не стоит благодарности. Можешь валить отсюда, – говорю я, когда заканчиваю перевязку. Получается грубее, чем я хотела.
– Тебе не идёт образ суки. Лучше держать марку бедной овечки, – тут же огрызается Стас.
Ах, так! Я вспыхиваю.
– Жалею, что в ту ночь не осталась на лестнице.
– Жалею, что в ту ночь не трахнул тебя. Уже давно забыл бы о твоём существовании.
Задыхаюсь. Каждую нашу встречу, он будто проверяет меня на прочность. Я не верю в его слова, но они больно бьют меня. Отворачиваюсь, чтобы он не заметил слёзы в моих глазах и складываю в аптечку бинты и прочее.
Слышу движение за спиной, и его дыхание обдаёт мою макушку. Он не касается меня. Просто стоит позади. Не смотря на всё произошедшее, не смотря на сказанные слова, он всё равно рядом и мне нравится ощущать его тепло. Чувствовать невидимую опору. Ведь я знаю, что он совсем не такой, каким каждый раз показывает себя. Я слегка отклоняюсь назад и ощущаю своей спиной его сильную, мощную грудь. Он не отходит, позволяет почувствовать его. Закрываю глаза. Едва сдерживая частое дыхание, мечтаю, чтобы он прикоснулся ко мне. Прижал к себе как можно крепче и никогда не отпускал. Но Стас не делает ни одного движения.
– Ты всегда будешь меня ранить, да? – слова тихим шёпотом срываются с моих губ.
Вздох. Холод. Пустота. Звук захлопывающейся двери. И тишина.
Глава 8. Стас
Хочется курить. Бегу вверх по лестнице перескакивая через две ступеньки. Быстрее. Дальше от неё. Рядом с ней моя голова совершенно отключается, и я превращаюсь в придурка. Никаких мыслей, одни эмоции и инстинкты. Я так не хочу. Не хочу терять контроль. Я – Ярый, мать вашу, а не какой-то пятнадцатилетний сопляк, не способный
