почувствовал при её словах: обиду, разочарование или печаль. Определённо его это задело. Не то чтобы он мечтал о каком-то подарке с её стороны, просто Изуми никогда не обделяла его вниманием, присылала открытки по почте или небольшие коробочки со всякой всячиной: конфетами, сухофруктами, фотографиями родных мест. Как-то она отправила печенье с предсказаниями, где написала всякую нелепицу, он каждый день смеялся, разламывая их. Такое пренебрежительное отношение было не свойственно ей, и он задумался, не обидел ли её ненароком.
– Изуми? – донеслось из кухни.
– Да, мам.
– Расставишь тарелки.
Подруга поднялась и, спрятав варежки в кармане штанов, направилась к матери. Он последовал за ней и, взяв столовые приборы, помог накрыть стол. Из радиоприёмника доносилась заводная новогодняя песня и Изуми пританцовывая сворачивала салфетки. Её мать открыла духовку и, проткнув транжирной вилкой румяную индейку, достала противень. Запах печёного мяса и пряностей тут же разнёсся по комнате и у всех присутствующих, заурчали животы.
– Итачи, может, родителей позовёшь? Я столько наготовила.
– Вы уверены, что хотите. Вы же от них не избавитесь до утра.
– Тем лучше. Давненько мы вместе не сидели.
– Если что, я предупреждал, – сказал он, – Изуми пойдёшь со мной?
– Да, конечно, – кивнула подруга.
– Не холодно, – указал он на куртку, которая едва прикрывала поясницу, – в такой ходить?
– Ну…иногда… сейчас все так ходят, и мы с Мари решили купить, – ответила она застегнувшись.
– Мари? Кто такая Мари? – нахмурившись спросил он, пытаясь вспомнить всех её подруг.
– Эм, – замялась Изуми, – я не рассказывала? – сунув ноги в ботинки, открыла дверь. Холод тут же опалил лицо. Они поёжились.
– Нет, – ответил он, хватая её за локоть, останавливая. – Смотри по сторонам! – шикнул Итачи, провожая взглядом чёрное авто, выплывшее из-за угла.
– Ой, не заметила. Она перевилась к нам из Чори. Мы теперь с ней подруги.
– И цвет Мари выбирала?
– Да, – ответила Изуми, посмотрев на рукав куртки, – нравится?
– Тебе идёт, – пробурчал он, перейдя дорогу.
– Она тоже так сказала.
Теперь ему стало понятно, откуда ноги растут. Скорее всего, эта «Мари» вбила в её голову всякую всячину. Он громко шмыгнул носом и вошёл в дом.
Еда была безумно вкусной, что Итачи не заметил, как съел третий кусок индейки и пятый салат. Он изредка посматривал на подругу, что сидела напротив, и как-то вяло ковыряла вилкой, словно её что-то беспокоило. Родители рассказывали шутки и громко хохотали, отчего стол иногда пошатывался и белое вино, разлитое по бокалам, проливалось.
– Мы можем подняться, если ты наелась, – предложил он, отпив апельсиновый сок.
– Да, давай, –
