всему миру еще живой «русской силы», по милости предавших её союзников вынужденно прозябающей в безлюдье Галлиполи. И, наконец, главной целью захвата должна была стать мгновенно разнесшаяся весть о «русской бунте», что, в свою очередь, должно было произвести небывалый политический резонанс среди европейских держав. Возможно, эта граничащая с безумием акция могла подвигнуть руководство союзных стран, и Франции в первую очередь, пересмотреть свои позиции в отношении позабытой армии. Успех данного предприятия мог быть гарантирован лишь тщательно разработанным наступательным планом, подготовку и разработку которого Кутепов поручил Борису Александровичу Штейфону. Тот не отказывался, и, недолго думая, занялся немедленно рекогносцировкой местности и сбором статистических данных, необходимых для учета нюансов при подготовке константинопольского похода. Как когда-то, во времена, предшествовавшие январскому штурму Эрзерума, вознесшего на пьедестал военной славы Николая Николаевича Юденича, Штейфону пришлось вспомнить навыки работы в разведывательном отделе штаба Кавказского фронта. Первым делом он выяснил настроения, бытовавшие среди местного населения в отношении французов, и, нащупав нотки недовольства, вышел на представителей греческой диаспоры, являвшейся юридической и фактической хозяйкой положения на полуострове. Не пускаясь в детали, Штейфон посвятил доверенных лиц среди греческой «агентуры» в некий план вывода русских войск, нашедший у них не только полную поддержку, но и сочувствие. Не то чтобы греки тяготились присутствием русских, но вывод армии за пределы Галлиполи означал бы отток французских сил и возможную демилитаризацию полуострова. Между ним и греками установились самые доверительные отношения. И все же даже самые тщательно охраняемые секреты Русской армии могли в любой момент стать добычей вездесущих французских контрразведчиков. Штейфон решил не рисковать, и, проведя секретные переговоры с греческой стороной, просил её представителей лишь об обеспечении продовольствием и фуражом, необходимым в длительном походе. На последующих тайных встречах, проходивших между представителями русского командования и греческой администрацией, было еще раз подтверждено, что греческие гражданские, равно как и военные власти окажут полное содействие для выхода русских войск из Галлиполи. Внезапный уход русских мог встревожить французского коменданта, и для подготовки к внезапному выступлению и предварительной тренировке войск Кутепов предложил Витковскому и Штейфону уведомить союзников о проведении череды учебных «ночных тревог» в лагере. Наряду с практическим значением данного упражнения Витковский полагал, что тем самым командованию представится превосходный случай разъяснить чинам армии необходимость учений для подготовки к выступлению походным порядком в условленный день и час. Первые несколько учений не вызвали видимого беспокойства французов, но последовавшая