а «Клер де Лун» закрывался не раньше четырех утра. Несмотря на необходимость заказать кое-что из мягкой мебели, Афродити чувствовала себя не у дел. Ее миссия была полностью выполнена.
Когда однажды она позвонила в выходной день родителям, никто не снял трубку. Афродити сразу поняла: что-то случилось. Маркидесы никуда не выходили вечером по воскресеньям. Через несколько часов в ее квартире раздался телефонный звонок. Звонила мать.
– Твой отец в больнице, – сообщила она. – Можешь приехать?
Афродити с трудом понимала, что говорит мать. Артемис плакала, и дочь только разобрала слова «анализы» и «очень исхудал».
Она заказала билет на ближайший рейс в Лондон, но раньше вторника вылететь не удалось.
Анализы, о которых говорила Артемис, подтвердили, что у Трифонаса Маркидеса рак легких – он выкуривал по три пачки сигарет в день – и что операция ни к чему не приведет. Состояние отца резко ухудшалось.
Когда Афродити приехала из аэропорта Хитроу в больницу, ее мать сжимала холодные руки мужа. Он умер час назад.
Потрясение полностью лишило сил мать и дочь, но вскоре на них обрушилась еще одна забота: нужно было оформлять необходимые документы. Обе знали, что делать в подобном случае на Кипре, но здесь были брошены на произвол судьбы. На них свалилось множество дел, необходимо было соблюсти столько формальностей! Организовать похороны в Англии оказалось делом хлопотным. У Трифонаса Маркидеса было много друзей в греческой общине по соседству, и все они помогали, чем могли, – женщины хлопотали и готовили еду, их мужья давали дельные практические советы.
Саввас прилетел через тридцать шесть часов.
– Дорогая, мне очень жаль. – Его слова показались Афродити совершенно пустыми.
«О чем он сожалеет? – думала она. – О том, что не дал мне свидеться с отцом, пока не стало уже поздно?» Этого она никогда не простит мужу.
Мать и дочь продолжали оплакивать усопшего. В их переживаниях было неподдельное горе. Саввас был исключен из круга скорбящих.
В течение нескольких недель после смерти и похорон тестя Папакоста приезжал и уезжал несколько раз. Афродити с матерью оставались одни. Каждый раз, уезжая с Кипра, он был уверен, что оставляет «Восход» в надежных руках. Маркос Георгиу точно знал, как следует вести дела, даже лучше Костаса Франгоса.
После службы на сороковой день настало время прочитать завещание. Трифонас Маркидес оставил жене достаточно средств, чтобы жить комфортно. Полагались скромные выплаты каждой из трех его сестер, живших на Кипре, а его доля в «Восходе» досталась дочери. Никакие другие суммы в завещании не упоминались.
– А как же его прочие капиталы? – недоумевал Саввас.
– Не расстраивайся, – увещевала мужа Афродити. – Он так много вложил в наш бизнес. Может, у него больше ничего не осталось.
Она глубоко переживала потерю отца и не слишком задумывалась о деньгах.
– Но
