их две, ему ничего о них не было известно. Правда, он кое-что знал о самом Ричарде – властолюбивом выскочке из датских налетчиков, опустошавших северные земли франкского королевства, впоследствии там обосновавшемся, чтобы разводить лошадей и собственный приплод. Родословная Ричарда не имела никакого сходства с благородным происхождением Этельреда, и, хотя Ричард был христианином и сам себя величал герцогом, он недалеко ушел от остальных датских пиратов. В молодости он даже ходил с викингами в грабительские морские походы, захватывая на ирландском побережье золото и рабов, и всегда держал свои гавани открытыми для драккаров[4]. И даже сейчас ходили слухи, что у нормандского побережья стоят «длинные корабли» датчан с трюмами, набитыми награбленным в Англии добром. Таким образом, жениться на одной из сестер Ричарда и зачать с ней ребенка было бы благоразумным решением. Тогда герцог Нормандии стал бы лично заинтересован в безопасности английского побережья.
Этельред нахмурился. Взять в жены нормандскую девушку – значило обидеть своих северных землевладельцев, что заставит их сильнее сплотиться против него. Женившись на дочери Эльфхельма, а не на невесте из Нормандии, он упустит, возможно, единственный шанс отвести угрозу со стороны викингов от своего королевства. Любой выбор, будь он в пользу севера или юга, сулил ему осложнения. Женитьба в обоих случаях окажется сделкой с дьяволом, и, если бы это зависело только от него, он не женился бы вовсе. Он король, и ему не нужны женщины во дворце.
Этельред снова сделал долгий глоток из своего оправленного в золото рога, но сладкая медовуха, которая должна была разогнать жар по его жилам, его не согревала. Наоборот, его пробирал ледяной, как дыхание могилы, озноб, змейкой скользивший по его спине. На него наваливалась тяжесть темного страха, от которого, как он знал, некуда было скрыться, и король шепотом проклинал преследующее его наваждение. Его зрение помутилось, шум пиршества затих, и из каждого темного угла к нему потянулись тени, пока не достигли помоста, сгустившись перед ним в пульсирующую непроглядную тьму. В самой ее середине показалось лицо его мертвого брата, устремившего на Этельреда злобный пристальный взгляд. Он пытался молиться, проклинать, но не мог произнести ни звука, кроме невнятного тихого стона, доносящегося будто из ночного кошмара. Его рог выскользнул из руки, но король даже не услышал звука его падения. Он слышал лишь негромкое завывание, как будто ветер налетал на белую скалу над бушующим морем. Звук нарастал, пока совершенно не заполнил его сознание, и король снова попытался закричать, сжимая голову в ладонях, в то время как его держали чужие руки, а черный призрак перед ним затрепетал и затем наконец исчез. В его ушах звучали встревоженные голоса, кто-то поднес к его губам чашу с питьем, но он отшвырнул ее от себя и стряхнул руки, пытавшиеся его успокоить. Отчаянно желая отвлечь их внимание от себя, он крикнул, чтобы играла музыка, и тут же раздалось бренчание лиры и пение его менестреля.
Драккар – «корабль-дракон», «длинный корабль», боевое судно викингов.
