интересно человеку слушать твои глупости. Никогда и ни с кем ты не можешь вести себя правильно. Конечно, я рад, что ты от меня отвязалась и мучаешь теперь парня, но это, по-моему, не очень-то прилично».
– А кто тебя спрашивает?
«Потом не вздумай сокрушаться и изводить меня всякими глупостями».
– Извините, – опомнившись, пробормотала я и начала собирать рисунки. – Когда я начинаю говорить об этом, трудно бывает остановиться.
– Нет-нет, мне очень интересно.
– А где работаете вы? – решила я сменить тему.
– В милиции, – он пожал плечами. – Самая прозаическая профессия на свете.
– Правда? – чему-то обрадовалась я.
«Давай расскажи ему про пленку», – сразу же засуетился внутренний голос.
– Он решит, что я спятила. Человек пришел выпить чаю, а я лезу со всякой ерундой.
Однако наличие соседа-милиционера странно успокаивало.
После его ухода я убрала в кухне и решила позвонить Андрею. Дома его опять не оказалось. В течение вечера я еще трижды звонила, с тем же результатом.
Дел накопилось достаточно. Я рано поднялась, намереваясь решить в один день массу вопросов. Мне это почти удалось. Оголодавшая, но довольная, часов в шесть я возвращалась домой и подумала об Андрее, потому что проезжала неподалеку от его улицы. Конечно, лучше позвонить… но уж если я в трех шагах от его жилья… Не раздумывая, я свернула в переулок и вскоре уже тормозила во дворе его дома. Но Андрея не застала. Я потопталась на площадке и стала искать карандаш, с намерением написать записку: «Не застала тебя дома, позвони. Саша». Однако обнаружить карандаш в сумке не удалось, обычно я их таскаю десятками, а тут шарила в сумке обеими руками, придерживая ее коленом, и извлекала на свет Божий что угодно, только не карандаш.
– Безобразие, – пожаловалась я, а внутренний голос тут же вклинился с нравоучением:
«Нечего в сумке разводить свинарник, тогда и карандаш искать не придется».
Как раз в этот момент из моих рук выскользнула пудреница, ударилась о ступеньку, зеркальце разбилось, а аккуратный кружочек пудры пошел трещинами и раскрошился. Я вздохнула, присела и попыталась не расстраиваться. Выяснилось, что сама пудреница тоже пострадала и теперь не желала закрываться. Я все-таки расстроилась, швырнула ее в сумку и стала спускаться по лестнице. Если Андрею нужна эта пленка, пусть сидит дома.
Я шла к машине и тут услышала тихий свист. В палисаднике, в кустах сирени, сидел парнишка, в прошлый мой приезд выпросивший пятерку, и внимательно наблюдал за мной.
– Привет, – сказала я, останавливаясь.
– Чего ты орешь? – зашипел он. – И не стой как истукан. Подойди к машине и займись чем-нибудь, зеркало регулируй… и в мою сторону не смотри.
От неожиданности я растерялась, отошла к машине и в самом деле вцепилась в зеркало. Только после этого я сообразила, что чертенок просто смеется надо мной, и разозлилась.
– Я тебя поймаю и надеру уши, – пообещала я.
– Ты
