а прибавляют его в конце слова. В румынском, например, dog (собака) – это câine, а the dog – câinele. В болгарском – куче и кучето, где дополнительные буквы в конце обозначают артикль, а в албанском – qen и qeni. Этим они отличаются от своих ближайших родственников (итальянского и польского, например). Согласно сделанному несколько лет назад открытию лингвистов Йоахима Метцингера и Штефана Шумахера, в этом вопросе законодателем моды стал, вероятно, албанский.
Еще одна характерная для балканских языков черта – экономное использование инфинитива или полный отказ от него. В большинстве европейских языков инфинитив широко используется в конструкциях типа он должен идти. В румынском же и в большинстве других балканских языков предпочитают использовать личную форму глагола, создавая предложения типа нужно, чтобы он шел. У родственных языков за пределами Балкан эта особенность не встречается.
Третья характерная черта – это формирование будущего времени, индикатором которого в английском служит слово will. Европейские языки справляются с этим временем по-разному, но члены Балканского языкового союза (почти) уникальны: все они используют для этого одно не меняющееся слово. Исходное значение этого слова было что-то вроде хочется, но со временем оно превратилось в чисто грамматический инструмент. Например, они будут петь на румынский переводится как ei vor cânte, что раньше означало хочется, чтоб они пели. (В английском, кстати, та же история: they will когда-то означало они хотят.)
На этом сходство не кончается. Большинство членов Союза используют для образования сравнительных степеней прилагательных не суффиксы (красивее, красивейший), а вспомогательные слова (более красивый, самый красивый). У нескольких членов Союза всего 2–3 падежа, но среди них неизменно есть звательный. И у многих членов есть нейтральный гласный, звучащий как a в английском слове sofa, или как i в слове pencil, или e в слове spoken. Именно так произносятся румынское ă, албанское ё и болгарский ъ.
Все это вселяет оптимизм: ведь чем больше общего в языках, тем легче их носителям объясняться между собой. Казалось бы. Беда в том, что балканские языки резко расходятся в лексике. Конечно, кое-что у них общее. То, что в румынском собака называется câine, а в албанском qen, – не случайное совпадение, ведь оба слова возникли из латинского слова canis. И слова для обозначения краски имеют общее происхождение: албанское bojё, румынское boia, цыганское bojava, болгарское, македонское и сербохорватское boja – все произошли от турецкого boya. Однако лексические различия (за исключением лексики трех славянских языков) значительно перевешивают.
Итак, за время пребывания в приюте грамматическое поведение балканских языков стало сходным. Но во внешности – лексике – они упрямо сохраняют фамильные черты. В итоге несмотря на некоторое сходство этих языков их носители не понимают друг друга.
