с теми же впечатлениями, давая волю своей склонности, усматривал благо и счастье близких ему людей, а затем народа, с которым он сроднился всей душой, своего приемного отечества, к светлому будущему которого он питал безграничное доверие и принадлежностью к которому он гордился, ревниво оберегая добрую его славу и достоинство перед другими народами как писатель и как дипломат, – впоследствии, говорю я, он, примыкая к традициям царствования Петра Великого, усматривал счастье и благо России в распространении просвещения среди русского народа, в заимствовании у других народов всего, что они выработали хорошего, критически относясь к этому хорошему и не принимая мишуры за золото. Так, любовь к просвещению и любовь к ближнему, а затем и к соединению ближних, к отечеству, уже с малолетства развилась в нашем сатирике и, в связи с чувством безграничного уважения к Петру Великому, легла в основу всей литературной, общественной и государственной деятельности Кантемира.
В общей я пользе собственную чаю.
Этот стих из письма к князю Н.Ю. Трубецкому стал как бы девизом всей его жизни. Если крайним его стремлением было в тишине «исследовать всех вещей действия и причины», то этим он не только хотел способствовать стремлению, присущему его душе, но и поделиться с другими результатами этих исследований, воспользоваться ими для увеличения благополучия и счастья своих соотечественников, для которых он мыслил, трудился и жил. Любовь к научному труду, к искусству, просвещенный патриотизм и глубокое религиозное чувство – вот что Кантемир вынес из родительского дома. Религиозное чувство, которое ему было в детстве внушено, отличалось, как мы увидим, таким же просвещенным характером, как и его патриотизм. Он далек был от всякой религиозной нетерпимости, находился в дружеских отношениях с людьми различных вероисповеданий и мало дорожил внешней стороною религии, оставаясь, однако, верен православной церкви, к которой принадлежал от рождения. За границею друзьями его были довольно видные представители римско-католической церкви, и один из них, аббат Венутти, даже написал его биографию, дышащую искренним, почти восторженным сочувствием к Кантемиру и в течение более века остававшуюся лучшею биографией нашего первого сатирика. Тем не менее, как ясно сознавал Кантемир все недостатки и злоупотребления римско-католического духовенства и как метко он на них указывал! Но с той же неумолимостью раскрывал он в своих сатирах невежество и суеверие нашего духовенства, состоя при этом в самых дружеских отношениях с лучшими его представителями – такими, как Феофан Прокопович и Феофил Кролик.
Глава II
26 октября 1719 года на дворе знаменитого Заиконоспасского монастыря был
