на себя обязанности с замечательной добросовестностью. Его выбор и рекомендации коснулись только тех лиц, которые уже обладали значительными заслугами и пользовались солидной известностью. Очевидно, Вольф намеревался создать блестящее ученое общество и вполне достиг своей цели. Такие ученые, как Герман, Николай и Даниил Бернулли, Бильфингер, Байер, Делиль и многие другие, с первых же лет существования Академии сумели упрочить за нею положение одного из выдающихся ученых обществ в Европе. Академические “Комментарии” впервые вышли в свет в 1728 году и у всех европейских ученых встретили самый лестный прием. Приглашенные Вольфом академики вполне понимали все важное значение создающейся академии и доказали это понимание строгим отбором молодых людей, которых пригласили ехать с собою в Россию в качестве адъюнктов. Юные ученые оказались настолько сведущими в избранных ими науках и настолько даровитыми, что в короткое время, сделавшись членами нашей Академии, сумели обратить на себя внимание своими талантливыми работами. Среди них были Эйлер, Мюллер, Гмелин, Крафт и Вейтбрехт.
Вследствие великих открытий Коперника, Кеплера, Ньютона и Лейбница в области математики, физики и астрономии преобладающим направлением в европейской науке того времени стало направление математическое, реальное. Как бы подтверждая это характерное явление эпохи, и в нашей Академии с самого ее основания математические науки заняли господствующее положение, получили особое значение и развитие. Понятно, что этому немало содействовало то обстоятельство, что выбором академиков руководил Вольф, ученик Лейбница, сам всю жизнь занимавшийся математикой и физическими науками. С другой же стороны, математические науки могли и должны были занять господствующее положение по самому характеру их. “Математика, имея дело с умозаключениями, которых первое условие определенность и очевидность, в то же самое время поставлена в такое счастливое положение, что в ее области можно делать великие открытия, производить перевороты и пр., – все это без малейшего соотношения к последовательному развитию идей политических и религиозных, которые имеют такое преобладающее значение в науках политических и исторических”.
В описываемую эпоху к науке относились не только вообще без особенного уважения, но и с весьма щепетильной подозрительностью. Такое отношение проявлялось иногда даже со стороны тех лиц, священною обязанностью которых и было, собственно, оказывать свое содействие ученым в их стараниях приобрести сведения, необходимые для разрешения тех или других научных вопросов. Эта подозрительность весьма нередко заставляла таких лиц становиться в прямо враждебные отношения к академикам и всеми силами тормозить их дело. Так поступали выдающиеся по своему положению и образованию люди, – что ж говорить обо всем остальном непросвещенном русском обществе…
Когда
